Подошедший к человеку в измятом коричневом костюме знакомый незнакомец доброжелательно улыбался. Человек в измятом коричневом костюме как-то сразу преодолел собственную оторопь. Точнее, он даже ничего и не преодолевал, она сама собой куда-то незаметно, в мгновение ока улетучилась. О, как это было приятно – видеть этого человека перед собой! Сотрудник транснациональной корпорации испытывал странное наслаждение. Его вызывал один вид того человека, что стоял напротив него. Невероятно! Поразительно! Странно приятно: то есть не то было странно, что приятно, а приятно было как-то по-странному, по-особенному. У сотрудника транснациональной корпорации вмиг как-то разгладилось лицо, он широко раскрыл глаза, он сразу лучше себя почувствовал, – легко и свободно.
В эти мгновения человек в измятом коричневом костюме совершенно не думал о так и не найденных ключах и о том, что произошло с ним в Измайловском парке, когда он пытался эти ключи разыскать.
– Извините, вы не подскажете, где главный вход в гостиничный комплекс? Мне тут надо… Столько корпусов! Глаза разбегаются… – проговорил знакомый незнакомец. В его голосе явственно слышались нотки неуверенности.
При этом он как-то странно, испытующе смотрел на человека в измятом коричневом костюме.
– Я… я не знаю, – запнувшись, ответил человек в измятом коричневом костюме. И потом сказал, махнув рукой в направлении ближайшей гостиничной башни:
– Там, там… Это там! Главный вход – там!..
Смотреть на знакомого незнакомца было невероятно приятно, а вот говорить с ним почему-то оказалось очень трудно, и человек в измятом коричневом костюме словно испугался, что незнакомец в таких знакомых и таких заношенных брюках, которые, кажется, лет десять носили «без сниму», продолжит расспрашивать его о чем-то.
– А поточнее?.. – вдруг спросил незнакомец. – Что же вы мне не скажете точнее?
– … – человек в измятом коричневом костюме вдруг опять занервничал, если вообще слово «нервничать» могло быть применимо к тому состоянию, в котором он теперь находился. На самом деле, его нервы, не смотря на все испытанное при встрече со знакомым незнакомцем удовольствие, еще не отошли, хотя бы и чуть-чуть, от того состояния судороги, в котором они пребывали во все то время, что он находился на территории Измайловского парка, особенно – в кафе, в кустах, когда подслушивал невероятный разговор двух неизвестных. Какая-то непонятная малость, и он вновь стал все так же взвинчен, возбужден, перепуган, как и пару минут тому назад.
– Ну, ладно. Спасибо, – незнакомец больше не стал расспрашивать, а резко развернулся и быстро пошел в сторону ближайшего к ним белого и ярко подсвеченного гостиничного корпуса.
Человек в измятом коричневом костюме не двинулся с места, – поч ему – не смог бы объяснить и сам, – но долго смотрел вслед знакомому незнакомцу. Потом тоже развернулся и медленно побрел вдоль длинного ряда палаток, торговавших всякой всячиной. Мозг его отказывался думать. Его охватили странное отупение и апатия. Впрочем, он, безусловно, испытывал удовольствие от встречи. Ужасное лицо, которое человек в измятом коричневом костюме вдруг увидел, когда сидел в кафе в глухом краю парка, было для него очевидным ударом. В ужасном лице не было и не могло быть ничего приятного. А вот встреча со знакомым незнакомцем хоть и сменила одну эпоху в жизни на другую, но, странным образом, оставила приятное воспоминание. Отупение и апатия, и удовольствие одновременно – можно ли такое испытывать?.. Наверное, теперь он все-таки приблизился по своему состоянию к состоянию пьяницы, что сидел на ступеньках подземного перехода.
