Неторопливо разлив вино по бокалам, Тео устроился за столом.
Сам он жил в ультрасовременном пентхаусе, и домашний уют его не слишком заботил, но, оказавшись посреди метели, сумел его оценить. Потому что сейчас он сидел на удивление уютной кухоньке. Огромная газовая плита, потертый сосновый стол в кругу разномастных стульев, выложенный плиткой пол, который, скорее всего, был с подогревом еще до того, как крыша начала протекать, потому что даже босыми ногами чувствовал его тепло…
– Я просто катался, – повторил он тихо. – Я нечасто могу позволить себе такую роскошь. – Тео задумался о своей постоянно напряженной, полной адреналина и стресса жизни миллионера. Обычно на простые радости у него никогда не хватало времени. – Я редко отдыхаю, но даже тогда постоянно приходится отвечать на звонки. – Улыбнувшись, Тео удивился своему внезапному признанию.
– Чем же ты занимаешься? – В ее вопросе ясно слышался интерес.
– Я… кое-что покупаю, чиню это и продаю. Но так как я очень жадный, кое-что и себе оставляю.
– И что же это за «кое-что»?
– Компании.
Задумчиво посмотрев на томившийся на огне соус, Бекки взяла бокал и устроилась напротив Тео, пока он гадал, за кого она его принимает. Наверняка за очередного среднестатистического трудоголика, что раз в год ездит в отпуск и каждый день сидит в офисе. Интересно, начала ли она уже, как и все остальные одинокие женщины, подсчитывать, насколько выгодно ей было бы сойтись с ним поближе?
– Бедняга, – выдохнула она наконец, и он недоуменно нахмурился.
– Что?
– Наверное, ужасно, когда нет времени даже на самого себя. У меня не так всего много, но я по-настоящему ценю то, чем занимаюсь. Я бы не выдержала, если для того, чтобы хоть немного побыть наедине с собой, мне каждый раз приходилось садиться в машину и мчаться неизвестно куда.
Рассмеявшись, Бекки впервые расслабилась с той минуты, как Тео объявился на ее пороге.
– Родители всю жизнь нам втолковывали, что деньги – это еще далеко не самое важное. – Бирюзовые глаза так и заискрились. – Мы с Алисой всегда в ответ только глаза закатывали, но они были правы. Именно поэтому, – она оглядела кухню, на которой они провели столько счастливых часов, – я и ценю тишину и покой, которые ты просто не в состоянии понять.
При мысли, что с домом детства скоро придется расстаться, у нее на глаза навернулись слезы.
– В уединении есть своя потрясающая прелесть. Мне не нужны городские толпы, иначе я бы никогда не вернулась сюда после… Проще говоря, я принадлежу этому месту. – И как страшно думать, что теперь ей придется искать другое обиталище и привыкать называть его домом… Но и родители, и Алиса давно двинулись вперед. Теперь ее черед.
Тео встревожился. Такой разговор не наведет ее на мысль, что пора паковать чемоданы, да и ее родители, похоже, смогут устоять перед солидной суммой.
Когда же он в последний раз встречал людей, которых не впечатляют деньги и то, что на них можно купить?
Хотя зачем далеко ходить за примерами? У него же есть мать, которая так и не смогла принять его подход к зарабатыванию денег. Да и как, если она всю жизнь едва сводила концы с концами, в одиночку растя сына?
Сам же он жил в мире денег, где о них только и говорили, и они на всех производили впечатление. Его женщины наслаждались тем, что он мог им дать, а бумажник был неким бездонным колодцем, что с легкостью открывал любые двери и гарантировал полную свободу.
