Шеф крошил все вокруг своим тяжелым, как молот, жестким взглядом, а его голос все нарастал, закипая, и взлетел до самой высокой ноты к концу тирады.
Точно. Сон в руку. День начинался сокрушительно. Несчастливо. Ну ладно! Раз так – где наша не пропадала!
– Послушайте, Павел Аршакович, – начала Вера насколько могла уверенным тоном тоже на громкой ноте, помня о том, что лучший вид защиты – наступление, – вот что… я вам сейчас даже не стану объяснять, что со мной произошло, но это что-то… просто ужасное, понимаете! Я потом объясню… до сих пор не могу… в себя прийти! И позвонить я не могла, предупредить… Просто никак… Так бывает, но не в этом сейчас дело.
Тут она замолкла, опустила глаза, делая вид, что очень расстроена.
– Ну, хорошо, – неожиданно пошел на контакт шеф. – Ладно. Я понимаю, наверное, действительно причина уважительная, но все-таки, Вера, вы же сами понимаете: в таком случае могли бы всё же хоть позвонить, предупредить, вы же в Москве все-таки, а не в какой-нибудь, так сказать, тьмутаракани. И к телефону вы не подходите, а, между прочим, сегодня ситуация особая… нужно срочно, понимаете…
– Да-да, я уже в курсе насчет срочного задания, Павел Аршакович, и я готова, правда, вот сию же минуту и возьмусь! Где текст или что у вас там? Я прямо сейчас и начну.
Шеф подошел к столу и начал перебирать бумаги.
– Где же это, а? Ну вот куда ж я теперь положил-то, а… О господи, да куда же… То, что для вас? Черт! А, вот же оно! – И он показал Вере довольно увесистую пачку бумаг. – Вот, видите, это материалы январского пленума итальянской компартии[30] – и все в основном по чрезвычайному положению в Польше, да, собственно, ему и сам пленум посвящен. Теперь давайте слушайте внимательно. Документы для служебного пользования, понятно?
Строго закрытые, конечно – выносить их из института, понятно, нельзя. В докладе Берлингуэра и в материалах пленума – позиция итальянских коммунистов в отношении объединения Солидарность[31], Валенсы[32], Ярузельского[33], по поводу нашей официальной реакции в «Правде»[34], разумеется. Ну, одним словом, господин Берлингуэр[35] с его западноевропейским коммунизмом. А теперь вот в соответствующем отделе ЦК все это только что, прямо сегодня утром, спустили на нас, хотят взять измором. Срочно! Надо вчера! Где они раньше-то были? С предельно точным переводом, резюме, прогнозом и тэ пэ… А в прогноз включим – ну, это уж я сам постараюсь найти – отклики по Мадридской встрече: они там сейчас обсуждают чрезвычайное положение в Польше, правомерность действий Ярузельского[36]… Это, кстати, прямо по вашей теме, так что, Вера, все ясно? Будем всем отделом сегодня работать, что называется, не просыхая. Три дня у нас только – да без всяких выходных! Сегодня посидим допоздна, завтра к девяти, а лучше к восьми, утра, хоть и суббота, ну, а в воскресенье дома все поработаем. В общем, с утра в понедельник надо будет все материалы уже сдать, представляете себе масштаб задания? За три дня надо все успеть, вы меня хорошо поняли?!
Да уж. Три счастливых дня было у меня… с тобой… Прямо как в воду глядела Алла Пугачева, в этой своей недавней коронной песне, которую она слышала по радио как раз перед выходом из дома. Вот тебе, бабушка, и юрьев день… Ну, и, конечно, проехала она мимо дня рождения сегодня вечером. Правда, не очень-то и хотелось. Валерке это, конечно, не понравится, он и так все время твердит, что для нее работа – это все, а он неизвестно на каком месте в ее шкале ценностей… Ну да ладно, ему она уж как-нибудь объяснит…
