Читать онлайн Вячеслав Киселев - Викинг. Книга 6. Все дороги ведут в…

Оставим же на мгновение Викинга, разгадывающего ребус с письмом из Петербурга, и погрузимся с головой в просмотр горячего и отчасти турецкого сериала, под названием «Очередной передел одной из колыбелей цивилизации».

Испокон веков земли Малой Азии, Месопотамии, Палестины, Аравийского полуострова и, конечно же, величественного Кавказа баловали летописцев обилием материала, заслуживающего быть запечатленным на скрижалях истории. Воды Тигра и Ефрата, пески Сирийской пустыни и вершины Большого Кавказского хребта наблюдали за рождением и смертью многих могущественных империй на протяжении десятков веков, и летом 1773 года пришел черёд следующей – Османской. Однако, непосредственно эта история началась немного раньше, а именно в 1769 году, одновременно с событиями на русско-турецком фронте и при их непосредственном влиянии.

В тот год сорокалетний Али-бей аль-Кабир, мамлюкский правитель Египта грузинского происхождения, уничтожил корпус янычар, выслал турецкого наместника Мехмед-пашу и провозгласил независимость Египта. Такое событие, несомненно оскорбительное для повелителя правоверных, не могло не найти соответствующего отклика на берегах Босфора и очередной раунд османско-египетского противостояния не заставил себя долго ждать.

Но и Али-бей аль-Кабир не собирался почивать на лаврах и дожидаться появления новых орд янычар на берегах Нила. Заключив военный союз с командующим русской архипелагской экспедицией графом Алексеем Орловым и заручившись поддержкой правителя Галилеи Захира аль-Умара аз-Зейдани, Али-бей приступил к активным действиям, которые поначалу увенчались полнейшим успехом. Египетская армия под командованием Муххамад-бея Абу аль-Дахаба (мамлюка абхазского происхождения, лучшего египетского полководца и названного брата Али-бея), при поддержке русского флота и отрядов Захирааз-Зейдани,нанесла туркам ряд чувствительных поражений, захватив Дамаск и взяв под контроль всю Сирию и Палестину.

Но военное счастье штука переменчивая, как настроение женщины, так произошло и на этот раз. Русско-турецкая война при деятельном участии Викинга неожиданно быстро завершилась, лишив египетскую армию союзника, контролировавшего море, но это оказалось для Али-бея только цветочками. Армия Муххамад-бея вообще перестала нуждаться в союзниках для войны против турок, опять вдруг (или не вдруг, история об этом умалчивает) воспылав братской любовью к единоверцам, и повернула оружие против своего правителя (видимо не судьба грузину с абхазом по настоящему побрататься). Мамлюки двинулись обратно в Египет восстанавливать османскую власть, а Али-бей не стал дожидаться визита палача и бежал морем к своему верному соратнику Захируаз-Зейдани в Палестину, сумев вместе с ним оперативно отбить у Муххамад-бея Дамаск.

Собрав в 1773 году в Палестине и Сирии новую армию, Али-бей двинулся в Египет и попытался вернуть себе власть, но в начале лета был разбит в битве под Салихией, ранен и взят в плен. В награду за это Муххамад-бей, доказавший делом свою преданность султану, получил должность наместника Египта и приказ – покарать изменника Захирааз-Зейдани и вернуть власть Блистательной Порты над Палестиной и Сирией. На этом приказе история султана Мустафы Третьего и его империи закончилась, но не закончилось действие посыла, изложенного в приказе, естественно истолкованного исполнителем на свой лад. Амбициозный Муххамад-бей без тени сомнений принял титул султана Египта и Хиджаза (область на западном побережье Аравийского полуострова со священными городами Мекка и Медина, место возникновения ислама), и продолжил приготовления к войне, считая экспансию естественным состоянием государства, а себя единственным претендентом на роль халифа.

В схватке один на один, шансы на победу Захирааз-Зейдани стремились к нулю, поэтому единственной возможностью для него встретить следующую осень в добром здравии и на свободе, было в кратчайшие сроки найти себе союзника в борьбе с мамлюками. Что представлялось ничуть не более легкой задачей, чем победить султана Муххамада в одно лицо. Ведь в отличии от рекламного слогана из конца двадцатого века, гласившего «при всём богатстве выбора, другой альтернативы нет», у Захира в этой ситуации не имелось ни богатства выбора, ни альтернативы. Поскольку просить о помощи он мог либо персов-шиитов, либо нового хозяина Константинополя. Для араба-суннита, который, если припечёт, предпочтет сотрудничество с инопланетянами, чем обратится за помощью к шииту, выбор являлся очевидным. Оставалось только найти чем заинтересовать загадочного будущего союзника.

***

В противоположность новоявленному египетскому султану, правитель Персии Мохаммад Карим-хан Зенд (в прошлом предводитель небольшого курдского племени), вдоволь намахавшийся саблей в молодые годы, одержимостью завоеваний не страдал и до поры до времени внимания на очередные разборки в Палестине не обращал. Приняв страну в разрухе после сорокалетнего периода междоусобных войн, он направил всю энергию на созидание и проявил себя в высшей степени эффективным правителем, сумев восстановить внутренний порядок, обеспечить экономический рост и дать людям давно забытое чувство спокойствия, мира и процветания.

Однако, проигнорировать перспективы, открывающиеся в связи с устранением с политической арены главного и, фактически, единственного геополитического противника-соперника в регионе, Карим-хан никак не мог (Россия уже более сорока лет, после завершения походов Петра Первого, особой активности на этом направлении не проявляла). Особенно если расклад по этим перспективам преподносят тебе на «блюдечке с голубой каёмочкой», то есть в виде оперативного донесения представителя английской Ост-Индской компании (чей торговый пост в районе Ормузского пролива он разрешил восстановить сразу после прихода к власти). При этом донесение оказалось в столице Персии Ширазе уже в начале сентября, когда ещё даже не вся Европа была в курсе произошедших на Балканах тектонических сдвигов. Но только информацией поддержка Туманного Альбиона не ограничилась и в персидские порты зашло несколько судов Ост-Индской компании с оружием и боеприпасами.

Несмотря на преклонный возраст, хватку Карим-хан не потерял и отреагировал молниеносно. Через месяц одна персидская армия вошла в иракский Курдистан и без особого труда (при помощи местных курдов) захватила стратегическую крепость Мосул, являющуюся воротами в Сирию и Малую Азию, а вторая, поддержанная англичанами с моря, осадила Басру. Османский наместник в Ираке Омар-паша, понимая бесперспективность противостояния, упорствовать не стал и быстренько навострил лыжи в Египет. Междуречье, включая Багдад и священные для шиитов города Кербелла и Эн-Наджаф, упало спелым плодом к ногам персов, а взгляд Карим-хана простёрся дальше на север, ведь аппетит приходит во время еды, особенно если он нужным образом простимулирован.

***

На этом фоне, произошедшее на территории Малой Азии больше походило на детские разборки в песочнице и быстро завершилось размежеванием по историческим границам расселения народов. На побережье Эгейского моря преобладали греки, восточная половина полуострова вплоть до Кавказа досталась армянам, области на стыке границ Сирии, Ирака и Персии – курдам, турки же преобладали только в центральных и части западных областей, где и располагалась столица эялета Анатолия – Кютахья. Уход в рейд на Крым десантной группы Селим-паши лишил османского бейлербея Исхак-пашу большей части войск, поэтому всё ограничилось лишь парой десятков мелких стычек отрядов самообороны за спорные деревни. Лишившись сдерживающей силы, лоскутное одеяло империи мгновенно расползалось на куски, что, однако, не гарантировало этой земле мира. Каждый народ считал себя в чём-то обделённым и не собирался уступать даже в мелочах, начиная готовиться к новому витку противостояний.

– Степан Иванович, узнаёте автора? – показал я Шешковскому письмо анонима.

Быстро пробежав глазами по тексту, он не раздумывая утвердительно кивнул и выдал заключение:

– Его сиятельства графа Разумовского сии труды Ваше Величество, ошибки быть не могёт, не одну дюжину таких бумаг довелось прочесть! – вернул он мне документ.

– Можете ещё что-нибудь добавить? Например, про возможные обстоятельства написания или про самого графа, вы ведь должны неплохо его знать? – уточнил я, положив письмо на стол.

– Чаю я, Ваше Величество, в большом душевном смятении находился Кирилл Михайлович зачиная энто дело. Вона как буквы отплясывают на первых порах, не мудрено даже попутать с кем-нибудь. Однако ж, опосля, чутка пониже, мысли крепость обрели и тута уже без промаху, его рука. А что до всего прочего, догадаться немудрено. У его сиятельства чутьё на энтакие обстоятельства, почище чем у гончей на зайца, дай бог кажному. Он и при Петре Федоровиче остался при чинах и почёте, и к делу Екатерины Алексеевны примкнул аккурат перед зачином, и опосля её кончины вона как выкрутился!

– Благодарю вас Семен Иванович, – кивнул я ему и добавил, – вот и до Петербурга очередь дошла, как я и говорил. Поэтому будьте готовы, в ближайшее время отправляемся в путь. Можете быть свободны!

Шешковский направился к двери, а я повернулся к стоящим у карты Доброму и Стенбоку, и поинтересовался:

– Какие будут мысли по этому поводу господа?

Добрый движением руки предложил начать Стенбоку и фельдмаршал, прокашлявшись, взял слово:

– Не могу назвать себя мастером тайных предприятий Ваше Величество, но здесь двух мнений быть не может – это завуалированное предложение начать какую-то хитрую игру с Петербургом. С реалиями при дворе императора Алексея я, естественно, не знаком, однако, на мой взгляд, происходящее явный признак того, что определенные силы начали понимать слабость своих позиций и решили сыграть на опережение. Хотя делать сейчас какие-либо поспешные выводы я бы поостерегся, слишком всё неопределенно!

Покачав одобрительно головой, я перевел взгляд на Доброго.

– Мутное дело, – скептически скривился он, – даже если Семен Иванович прав и это накарябал Разумовский, то сразу возникает первый и наиглавнейший вопрос – кого на этот раз решил продать этот хитрожопый крендель? Своих подельников из совета нам или наоборот? А узнать правдивый ответ на него, мы сможем только оказавшись в Питере и засунув ему горячую кочергу в одно интересное место. Но есть и положительный момент, чем быстрее замочим там всех козлов, тем лучше, а то уже достала вся эта канитель. Главное не оказаться при этом в качестве почетных гостей подвалов Петропавловской крепости!

– На счет последнего спорить сложно, – усмехнулся я, – что же касается авторства письма, то Шешковский скорее всего прав. Письмо подписано «поджигатель Стамбула граф Крымский», а подробности этого дела, кроме Потемкина, знала только Екатерина Алексеевна. Но…, Потемкин рассказывал, что в ходе того совета у императрицы, когда он приехал с мирным договором из Бухареста, зачитали письмо Шереметева, где говорилось о пожаре в Стамбуле, и заодно в разговоре упомянули меня в связи с побегом из-под стражи. Значит, можно предположить, что кто-то из присутствовавших на совете связал меня с пожаром. Кто это может быть? – принялся я рассуждать, – Вяземский под арестом, Голицын давно в отставке, да и неспособен на такое, мозгов не хватит, то же касается и Чернышева, а Григорий Орлов умер. Остаются Разумовский и Панин, сюда же можно добавить Алексея Орлова, с которым мог поделиться информацией брат. Последние двое, учитывая историю наших взаимоотношений, авторами быть не могут, поэтому всё сходится!