Если вы соблаговолите ответить на мою любовь, то она сумеет доказать вам свою признательность, сделав вас навсегда свободной и независимой».
Написав это письмо, Фуке взглянул на Арамиса.
– Подпишите.
– Нужно ли это?
– Ваша подпись на письме стоит миллиона. Вы забываете это, дорогой суперинтендант.
Фуке подписался.
– С кем вы пошлете письмо? – спросил Арамис.
– Со своим лакеем.
– Вы ему полностью доверяете?
– Это испытанный человек. Впрочем, мы ведем игру без риска.
– Почему?
– Если правда то, что вы говорите об услугах этой малютки королю и принцессе, то король даст ей денег, сколько она пожелает.
– Так, значит, у короля есть деньги? – удивился Арамис.
– Вероятно, да, потому что у меня он их не просит.
– Попросит, будьте спокойны!
– Больше того: я думал, что он заговорит со мной о празднике в Во.
– И что же?
– Он даже не заикнулся.
– Еще заговорит.
– Вы считаете короля очень жестоким, дорогой д’Эрбле.
– Не его.
– Он молод, следовательно, добр.
– Он молод, следовательно, слаб и подвержен страстям. И господин Кольбер держит в своих грязных лапах его слабости и его страсти.
– Я вижу, что вы боитесь его.
– Я не отрицаю.
– В таком случае я пропал.
– Почему же?
– Я пользовался влиянием у короля только благодаря деньгам.
– Ну и что?
– Я разорен.
– Нет!
– Как нет? Разве вы знаете мои дела лучше меня?
– Может быть.
– А что, если он потребует от меня этот праздник?
– Вы дадите его.
– А деньги?
– Разве их у вас когда-нибудь не хватало?
– О, если бы вы знали, какой ценой я раздобыл деньги в последний раз!
– Следующая сумма не будет стоить вам труда.
– Кто же мне ее даст?
– Я.
– Вы дадите мне шесть миллионов?.. Что вы говорите?.. Шесть миллионов?!
– Если понадобится, то и десять.
– Право, дорогой д’Эрбле, – сказал Фуке, – ваша самоуверенность пугает меня больше, чем гнев короля.
– Пустое!
– Кто же вы такой?
– Кажется, вы меня знаете.
– Я ошибаюсь в вас; чего же вы хотите?
– Я хочу видеть на троне Франции короля, который был бы предан господину Фуке, и хочу, чтобы господин Фуке был предан мне.
– О! – воскликнул Фуке, пожимая руку Арамиса. – Что касается моей преданности, то я весь ваш, но, дорогой д’Эрбле, вы заблуждаетесь.
– В чем?
– Король никогда не будет мне предан.
– Мне кажется, я не говорил, что король должен быть вам предан.
– Но вы только что сами это сказали.
– Я не говорил – этот король, я сказал – король вообще.
– Разве это не одно и то же?
– Нет, это совершенно разные вещи.
– Не понимаю.
– Сейчас поймете. Предположите, что король у нас не Людовик Четырнадцатый.
– Не Людовик Четырнадцатый?
– Нет, а человек, всецело зависящий от вас.
– Это немыслимо.
– Даже обязанный вам троном.
– Вы с ума сошли! Только Людовик Четырнадцатый может сидеть на французском престоле. Я не вижу никого, кто мог бы заменить его.
– А я вижу.
– Разве что принц, брат короля, – сказал Фуке, с беспокойством поглядывая на Арамиса. – Но принц…
– Нет, не принц.
– Как же вы хотите, чтобы принц не королевской крови… как вы хотите, чтобы принц, не имеющий никакого права…
– Мой король, или, вернее, ваш король, будет обладать всеми необходимыми качествами, поверьте мне.
– Берегитесь, господин д’Эрбле, берегитесь, вы повергаете меня в трепет, у меня голова идет кругом.
Арамис улыбнулся:
– Какой, однако, пустяк повергает вас в трепет.
– Повторяю, вы меня пугаете.
Арамис снова улыбнулся.
– Вы смеетесь? – спросил Фуке.
– Придет время, когда вы тоже посмеетесь. Пока же я буду смеяться один.
