— И никакого романа? — удивляется Сенсей.
— Мы с Гошей думаем головами, а не другими местами, и пришли к выводу, что партнёров для встреч найти гораздо легче, чем надёжного партнёра для бизнеса. Поэтому решили не портить то, что у нас есть.
Так и было. Пожалуй, между нами могла возникнуть симпатия, но друг тогда страдал по ушедшей от него первой любви, а я вообще про отношения даже думать не хотела. Так что мы как договорились, так ещё ни разу об этом не пожалели.
После обеда идём на озеро и болтаем, болтаем, болтаем обо всем на свете. Арбатова слишком много в моей жизни, и это не может не сказываться. Я теперь вижу его совсем другим. Не глянцевой картинкой, не самовлюбленным кобелём, а таким же, по сути, одиноким ребёнком, каким была и я. Но у меня хоть отец остался, а у Сенсея вообще никого. Я начинаю искать всем его поступкам оправдания и испытывать сострадание. А его забота и, главное, умение её проявлять — он не просто спрашивает как ты? Да он даже иногда вообще не спрашивает. Просто вовремя протягивает руку, подаёт полотенце или бутылку воды.
А особенно легко забыть обо всех его недостатках, из-за того что на острове нет других людей и Интернета. Я не могу залезть в сеть, чтобы посмотреть на его фан-клуб и поставить на место мозги. И он не отвлекаться от меня ни на кого. Это сбивает с толку и заставляет думать, что я для него особенная. Ещё и морепродукты опять на ужин, а потом мы ещё и романтические фильмы, скаченные на ноутбук, перед сном смотрим...
В общем, я с трудом удерживаюсь, чтобы не положить Сенсею на плечо голову. Хорошо, что время к полуночи и можно очень-очень сильно захотеть спать.
— Давай ложиться? Завтра встанем пораньше. У нас же последний день, да? — говорю, зевнув. — Во сколько Маурисио послезавтра прилетит?
— Рано прилетит. И ты права: завтра большой день, потому что надо обойти весь остров и составить план работ для Маурисио и местных.
Вроде бы Сенсей со мной соглашается, но смотрит при этом насмешливо. Как будто понимает, что я пытаюсь от него отдалиться и спрятаться. Но разве это реально сделать на необитаемом острове, когда лучший мужчина на земле, который ни в чем не терпит поражений, поставил своей целью тебя добиться? Конечно, нет.
Вот мои бастионы и рушатся вечером накануне отлёта домой.
А ничего не предвещало. После того, как сделали всю работу, мы просто пошли на озеро с матрасом и бесились в воде, а потом…
Потом как-то сами собой наши губы встречаются, сплетаются ноги, а руки жадно гладят всё, что под них попадается. Одежда испаряется, и нет никакого желания всё это прекращать. И рыб на матрасе нет — некому привести в чувства.
Сенсей шепчет, какая я офигенная и как давно он меня хочет. Дыхание у него тяжёлое, частое, а кончики пальцев подрагивают. Это так заводит — знать, что ты возбуждаешь до трясучки. И меня тоже пробирает дрожь. Защиты у нас с собой нет, но я уже год принимаю таблетки по показаниям. Я, которая ещё вчера носилась со всеми этими моральными принципами, сама говорю Сенсею, что предохраняюсь и тем самым даю зелёный свет.
Мы занимаемся любовью долго и с удовольствием. Арбатов и тут чемпион! И вот теперь я точно больше не девственница, а ещё понимаю, почему люди так любят заниматься сексом. Если это делать с правильным человеком, то удовольствие легко может стать наркотиком.
Потом мы лежим без сил на матрасе и смотрим в звёздное небо — на улице стемнело. Лежим, к счастью, молча. Случившееся не обсуждаем. Не уверена, что я настолько изменилась, чтобы отважиться разговаривать на эту тему или задать вопрос: и что дальше? Мне очень интересен ответ, но гораздо спокойнее неопределённость. Она хотя бы дарит надежду.
