Вилен Апакидзе – сыщик, опередивший время - страница 16

У патриота Грузии Гурама Ивановича Гветадзе есть основания для печали.

Организованной преступности и коррупции в СССР «нет». Считается, что в стране победившего социализма у этих явлений отсутствуют социальные корни. Тем более «нет» в Союзе мафии. Борцы с преступностью, однако, вынуждены исходить из реальности. В общении между собой они используют запрещенные идеологами термины. Делу, о котором пойдет разговор, оперативники дали кодовое название: «Мафия». В ходе расследования будут выявлены злоупотребления такого масштаба, что это потрясет до основ союзное министерство легкой промышленности.

Мафиозное гнездо располагалось в Азербайджане, откуда нити тянулись в другие регионы. Организовали преступный промысел уроженцы Грузии. Поэтому в разбирательстве участвовали грузинские оперативники, в том числе Вилен Апакидзе.

Мафия, которой якобы не существовало, действовала с размахом.

В азербайджанском городе Казахе группа дельцов взяла под контроль предприятие, носившее название: трикотажный учебно-производственный комбинат (УПК) для людей, «страдающих крайней степенью тугоухости». Пятую часть его персонала составляли инвалиды по слуху – они служили прикрытием нелегальной коммерции. Трикотажная фабрика из излишков сырья выпускала шерстяную продукцию, которая уходила на реализацию по фальшивым накладным и сильно заниженным ценам. Скажем, рублевая «маечка», достигнув прилавка, оказывалась кофтой за 10 рублей. По 32-м регионам Союза колесили автолавки с фирменными знаками солидных торговых организаций. Товар разлетался мгновенно. Три года ширилось и богатело нелегальное предприятие. Но однажды летом 1973 года в Белоруссии бдительные оперативники попросили торговцев показать накладные на их товар. Обнаружив подлог, опера не стали поднимать шума. Они установили, где производится левак, и доложили начальству. Трикотажниками из скромного азербайджанского городка занялись сыщики Главного управления БХСС. Их поразило, насколько мощный, глубоко законспирированный спрут вырос в провинциальной глуши. В схему обогащения организаторы вовлекли огромное количество людей. Одни (влиятельные чиновники из московских ведомств) выделяли комбинату излишки сырья, другие искали рынки сбыта, третьи торговали, четвертые собирали деньги за реализованный товар. Число активных участников этой коммерции превышало 200 человек, дельцы имели покровителей в высоких правительственных кабинетах. Оперативные материалы все прибывали, уголовное дело рисковало стать неподъемным. Наступила пора приступать к реализации собранных доказательств.

Но кто же фактически владел трикотажной фабрикой?

Тут мы вновь переносимся в Тбилиси. Именно здесь проживали семеро членов «попечительского совета комбината», как они себя именовали, представители местной еврейской диаспоры. В уголовном деле их называли «дельцами-расхитителями». Лидером являлся гражданин Бахмалов, а его подельщиками выступали Тагизаде, Казарян, Махмудов, Кокиелов, Ботерашвили, Ханкович.

Осенью 1973 года начались аресты. Операция по задержанию проводилась в обстановке строгой секретности. В Грузии в детали были посвящены только министр МВД и начальник управления БХСС. В день «Х» два десятка оперативных групп тбилисского гарнизона собрались в 6 утра для выполнения задания. Руководителю каждой из них вручили запечатанный конверт, в котором находилась инструкция, кого и где следует задержать, как проводить обыски. Злоумышленников сразу отправили на допросы в Москву. Аналогичные операции проводились в других городах, где находились цеховики и их сообщники.