– Пора к вечерней молитве, – заключила мадам Бек и, поднявшись, через переводчицу порекомендовала мне уйти и вернуться завтра.
Это меня никак не устраивало: вновь предстать перед опасностями тьмы и улицы было выше моих сил. Со всей энергией, заключенной в сдержанной, скромной манере, я обратилась лично к госпоже, а не к учительнице:
– Поверьте, мадам: если немедленно примете меня на работу, интересы ваши нисколько не пострадают, а, напротив, будут полностью соблюдены. Увидите, что своим трудом я в полной мере оправдаю жалованье. Если наймете меня сейчас же, это будет тем лучше, что я смогу остаться на ночь: не зная языка и не имея знакомых, как мне удастся найти приют?
– Верно, – ответила мадам Бек. – Но вы можете представить хотя бы рекомендации?
– Ни единой.
Она спросила о моем багаже, и я ответила, что он скоро прибудет. Она опять задумалась. В этот момент в вестибюле послышались мужские шаги, быстро направлявшиеся к выходу (продолжу рассказ так, как будто понимала все, что происходит, хотя тогда разговор оставался загадкой, и лишь впоследствии я услышала его в переводе).
– Кто уходит? – осведомилась мадам Бек, обратив внимание на шаги.
– Месье Поль, – ответила учительница. – Сегодня вечером он читал первому классу.
– Именно его я сейчас хочу видеть больше всех. Позовите.
Учительница бросилась к двери гостиной и окликнула месье Поля. Тот вошел: маленький, темноволосый, худой, в очках.
– Кузен, – обратилась к нему мадам Бек, – мне необходимо ваше суждение. Всем известно, насколько вы искусны в физиономике. Используйте свое мастерство, прочитайте это лицо.
Очки сосредоточились на мне. Решительно сжатые губы, нахмуренный лоб доказывали, что он видит меня насквозь, невзирая на покровы и завесы.
– Прочитал, – наконец заявил он.
– Et qu’en dites vous?[13]
– Mais… bien des choses[14], – не замедлил с ответом оракул.
– Хорошего или плохого?
– Несомненно, и того и другого, – заверил прорицатель.
– Можно верить ее словам?
– Вы обсуждаете важное дело?
– Она просится на работу в качестве бонны или гувернантки, рассказывает заслуживающую доверия историю, но не может предоставить рекомендаций.
– Иностранка?
– Судя по всему, англичанка.
– Говорит по-французски?
– Ни слова.
– Понимает?
– Нет.
– Можно говорить при ней прямо?
– Несомненно.
Он посмотрел пристально.
– Вы нуждаетесь в ее услугах?
– Не отказалась бы. Вам известно, насколько отвратительна мне мадам Свини.
Месье Поль снова уставился на меня. Последовавшее суждение оказалось столь же неопределенным, как и предыдущее высказывание.
– Наймите ее. Если добро возобладает в этой натуре, поступок принесет благо; если же зло… eh bien! Ma cousine, ce sera toujours une bonne oeuvre[15].
Поклонившись и пожелав bon soir[16], невнятный повелитель моей судьбы удалился.
Мадам Бек наняла меня в тот же вечер. По Божьему благословению я была избавлена от необходимости вновь оказаться на темной, страшной, враждебной улице.
Получив задание позаботиться о новенькой, длинным узким коридором учительница привела меня в заграничную кухню – очень чистую, но очень странную. Казалось, там не было главного – средства приготовления еды: очага или печи. Тогда я не поняла, что занимавшая один из углов массивная черная плита успешно заменяет и то и другое. Поверьте, гордость вовсе не подняла голову в душе, и все же я испытала облегчение, когда, вместо того чтобы оставить в кухне, как можно было предположить, меня провели в маленькую внутреннюю комнату под названием «кабинет», и повариха в кофте, короткой юбке и деревянных башмаках принесла ужин, а именно: поданное в странном – кислом, но приятном – соусе мясо неизвестного происхождения, мелко порезанный картофель, приправленный непонятно чем – полагаю, уксусом и сахаром, – кусок хлеба с маслом и печеную грушу. Отчаянно проголодавшись, я быстро и с благодарностью все это съела.
