– Вы Эйнштейн?
– Нет. Не я. Эйнштейн за стойкой.
Покупатель подлетел к стойке.
– Вы эзотерик?
– Да.
– Продайте волшебного винА.
– Дак, пожалуйста! Сколько угодно!
Эйнштейн добродушно улыбнулся и широко развёл руками. Потом он нырнул под прилавок, пошорготился, но ничего не нашёл. Тогда влез на лестницу и заглянул на верхнюю полку. Подвигал там бутылки, но ничего не нашёл. Слез с лестницы и выскочил в подсобку. Порылся в ящиках и, наконец, вернулся с бутылкой ликёра.
– Отличный выбор. Парень! Ликёр “Baileys”. Сладенький, сливочный, но сногсшибательный. Специально для тебя.
– Поможет?
– Только в том случае, если сам захочешь.
– Я-то хочу… Только цена высокая!
– Ну, знаешь… Товар дорогой. Особенной. Вот, посмотри. В основе ликёра – односолодовый виски Dalmore. Бутылка изготовлена вручную, упакована в шкатулку из красного дерева и снабжена замочком.
Покупатель полез в карман за банковской картой. Лицо Эйнштейна замаслилось, губы растянулись в сладчайшей улыбке. Он подпрыгнул на месте, как теннисный мячик, и заворковал, как влюблённый голубок.
– Рекомендуй меня друзьям, подругам и родственникам. Пусть все приходят! Не принимаю психопатов и маньяков. А остальным – пожалуйста! Двери открыты. Выкупайте винО для искупления винЫ!
Эйнштейн победно глянул на Петра: видал, как! А ты денег пожалел!
Петр недовольно скривился и вышел из магазина.
Кем вообразил себя этот старикашка? Генеральным прокурором? Провидцем? Или тем самым Эйнштейном, который создал теорию относительности.
Ворочая крупным бизнесом, Пётр был сдержан в эмоциях, но тут не удержался. Психанул. Из-за чего? Из-за бредней сумасшедшего.
Устыдившись самого себя, он крутанул пакет и хотел забросить в авто, но передумал. Сунул телохранителю, который не отходил, стоял за его плечами. И двинулся по улице.
Падал снег. Редкие пухлые снежинки, гонимые ветром, летели по косой и собирались в огромные сугробы. Снег зависал на деревьях, укутывал шапки прохожих и ложился на тротуар.
Из магазина выскочил Эйнштейн и закричал ему вслед.
– Молодой человек!
Ветер оборвал фразу, и Пётр услышал только обрывки: “Мо…о…дой…век!”.
Старик сложил руки рупором и закричал ещё громче с таким большим напряжением, какое позволяло его стариковское здоровье:
– Не теряйте времени! Молодой человек! Скорее распивайте винУ!
Пётр оглянулся и увидел фигуру, изогнутую ветром.
– Да пошёл ты! Шарлатан!
Он выругался, а ветер подхватил его слова, скомкал, зажевал и проглотил. Однако старик услышал. Свернул плечи в толстом вязаном свитере и перестал походить на Эйнштейна. Стал выглядеть как простой неряшливый еврей.
Но это Петра не касалось!
Он засунул руки в карманы и двинул походкой кота, чуть развинченной и неторопливой. Телохранитель последовал за ним.
Ввинтившись в толпу, Пётр поднажал, продираясь через поток, чувствуя себя таким же, как все: озабоченным и усталым, закончившим рабочий день и торопящимся на маршрутку, чтобы успеть к ужину, к заботливой жене и любимым детям.
Однако всё было не так!
У Петра не было работы. Он был сам работодатель. У него не было жены и детей, но был личный водитель, автомобиль “Maserati”, дом в Швейцарии и квартира в Лондоне.
Пётр был одинок.
И у него была винА.
Наверное, была. Если верить Эйнштейну.
Защемило в груди. Сдавил стенически-удушающий стыд. ВинА вцепилась в сердце, как гребнистый крокодил, и стала рвать сердечную мышцу.
Он оглянулся на телохранителя. Тот растолкал толпу и подъехал Maserati. Пётр сел на заднее сиденье и закрыл глаза.
