Однажды ночью, проснувшись без повода и некоторое время поворочавшись с боку на бок, Вэл не выдержала и, отпихнув от себя большую черную лапу, поднялась с кровати. Она подошла к окну, распахнула деревянные ставни и бросила тоскливый взгляд на пустынный спящий город.
Незнакомец был там – стоял на другой стороне улицы под мерцающим фонарем. Тень падала на его лицо, по обыкновению спрятанное под капюшоном, и Вэл видела только подбородок, покрытый черной щетиной.
Рука дрогнула, сердце пропустило удар; она отступила от окна, прижимаясь спиной к прохладной стене.
Невыносимо. Сумасшествие. Бред.
Когда она вновь решилась выглянуть в окно, на улице никого не было.
Вэл медленно сползла по стене, прижимая ладони к лицу.
Сколько лет должно пройти, чтобы она не видела в каждом высоком мужчине, одетом в черное, того, кого так старательно пыталась забыть?
Почему? Что это за зависимость такая?
Проклятие.
Самое настоящее проклятие, которое она сама наложила на себя. Даже винить было некого.
Мокрый нос уткнулся в горевшие пламенем ладони, Вэл выдохнула, обвивая руками плотную мохнатую холку.
Вот именно еще и поэтому она оставалась в одиночестве.
Она – видевшая своими глазами настоящих оборотней, с легкостью превращающихся в покрытых шерстью человекозверей; живое, весьма агрессивное дерьмо, готовое сожрать что угодно.
Если кто и смог бы поверить во весь этот бред, так только пес, сидящий рядом и смотрящий черными преданными глазами.
Услышав скрип двери, Вэл вскинулась на постели, а рука молниеносно ухватила кинжал, лежащий под матрасом.
Раш предупреждающе зарычал, но длинные пальцы тут же схватили его за холку, удерживая на месте.
– Здравствуй, Валлери. Тебя ведь так теперь называют? – произнес Кара, прикрывая за собой дверь.
Раш рванулся с постели, скаля белые клыки. Вэл жестко осадила его, дернув за кожаный плетеный ошейник, охватывающий мощную шею. Говорить она не могла, потеряв дар речи.
Пару мгновений Вэл таращилась на незваного гостя обескураженным взглядом, затем тряхнула головой и выдавила из себя, наконец:
– Что… ты здесь делаешь?
Пес глухо рычал, едва сдерживая охватившую его ярость.
– Убери собаку, и я все объясню тебе, – ответил Кара, с интересом оглядывая комнату. Взгляд его скользил по стенам, остановился на узкой лавке близ окна, и он кивнул: – Могу я присесть?
– Что? – оторопело спросила Вэл.
Раш резко рванулся вперед, почти протащив ее по кровати.
– Уймись! Нельзя! – рявкнула Вэл, тут же приходя в себя.
Пес будто не слышал, загребая лапами по смятой постели. Вэл отбросила одеяло свободной рукой и потянула его, стаскивая вниз.
– Я сказала – тихо! Нельзя, Раш! – Прищурив голубые глаза, Вэл тряхнула его за шкирку, и Раш все же утихомирился, садясь на пол и не отводя взгляда от широкой фигуры Кара.
– Раш? – Смешок вырвался из губ мужчины. – Серьезно, что ли?
– Вполне, – грубо отозвалась Вэл, чувствуя, как ее начинает знакомо потряхивать от волнения. Она вдохнула полной грудью и потянулась за брошенными рядом с кроватью штанами.
Кара молчал, открыто, с нескрываемым интересом наблюдал, как девушка одевается, даже не потрудившись отвернуться.
Он прошел до середины комнаты, сопровождаемый тихим рычанием пса, и уселся на скамью. Положил ногу на ногу и присвистнул.
– Хорошо у тебя. Просторно.
– Как ты открыл дверь? – покосилась на него Вэл, натягивая через голову черную тунику и мысленно радуясь тому, что всегда спала в нижнем белье.
