– Любопытно получается.
– Да, я бы послушал, что он на это скажет. Может помочь.
– А с чего ты взял, что он начнет тебе что-то рассказывать, помогать? К тому же, как насчет тайны следствия, правил твоих любимых, закона?
– А я закон не нарушаю, все абстрактно, без подробностей. Он преступление совершил, я его посадил. Все справедливо. Знаешь, им там внушают, что они отбросы общества, не достойны жить нормально. А среди преступников, между прочим, есть ведь и нормальные люди. Я приезжаю и говорю с ними по-человечески, им этого ой как не хватает, поэтому, чтобы я еще приехал, они мне помогают, услуга за услугу, так сказать.
– Мда…Удивил. Но я не возражаю, тем более, если работает вся твоя теория. Вот они какие, черти в омуте буквоеда.
– Да, я буквоед, закон превыше всего. В основном, работаю в кабинете, но есть и нюансы, такие, как работа со Стрельниковым.
Навстречу по коридору бежал Котов, размахивая руками, что-то крича, Громов жестом показал, чтобы тот замолчал и успокоился.
– Товарищи майоры, труп еще один нашли, ехать надо!
– Котов, только без обид, скажи, ты дебил? Ты чего орешь? Наших граждан уважаемых не знаешь? Паники нам тут только не хватало, они же нервные все! – начал отчитывать Ваню Вихров.
– Иван, Павел прав, думать же надо! – поддержал Громов.
– Виноват! Просто срочно же, все уже в машине…
– Поехали. – скомандовал Андрей.
«Грешника погубит грех! Маньяк или борец за справедливость» – прочитал Вихров в новостной ленте на планшете Голдмана. Новость об убийстве у областного суда облетела интернет, на радиостанциях, в газетах, в телепередачах шли обсуждения преступления, доставалось и органам, которые никак не комментировали сложившуюся ситуацию. Информация о втором убийстве за считанные минуты начала форсироваться в социальных сетях, так что, не сложно было догадаться, что на месте преступления дожидается толпа журналистов и зевак, которые жаждут свежего мяса.
Громов всю дорогу ехал молча, с закрытыми глазами, настраивался на работу; Голдман увлекся статьей, периодически хмыкая и возмущаясь. Вихров непринужденно болтал с Котовым, травил анекдоты, делился опытом. Вера осталась в отделе, было решено, что пользы от нее будет немного, к тому же, мест в транспорте всем не хватило бы.
Машина остановилась недалеко от Дома культуры «Мир», он находится в нескольких километрах от центра города, вокруг, в основном, офисные здания, но есть и жилые дома. Миновав посторонних, скопившихся у ленты ограждения, открылась картина преступления. Тело девушки лежало в полуметре от лестницы, которая ведет ко входу в здание. Убитой, на вид, не больше двадцати двух лет, волосы заколоты в пучок, похожие делают танцовщицы на репетиции, макияжа на ее лице не было. Как и в первом случае, выстрел пришелся в сердце. По ощущениям, правда, казалось, будто крови сегодня у тела меньше, Громов связал это с тем, что на улице сухо и кровь не смешалась с дождевой водой и грязью. Глаза у девушки, на этот раз, были закрыты, а лицо и руки, в крови, кто-то пытался оказать первую помощь, а потеряв надежду, закрыл глаза. Рядом с телом лежала женская сумка, в которой можно было рассмотреть пуанты. На стене Дома культуры, как и в первом случае, высвечивалась надпись: «Invidia. Грешника погубит грех. Правосудие неизбежно.» Вспышки от фотоаппаратов сбивали с толку, не давая сконцентрироваться на картине преступления. Вихров оценивал практические аспекты ситуации, он сразу обратил внимание на камеры видеонаблюдения, которые как раз охватывают место положения тела, и отправил Ивана за записями. Далее он раздал поручения полицейским, чтобы они разогнали толпу, однако выкрики стали еще громче и оскорбительнее. Журналисты не унимались, обвиняли следствие в сокрытии необходимой информации, в бездействии, вспоминали маньяков прошлого столетия – наличие которых признавалось властью спустя многие страшные эпизоды.
