Вино гусеницы - страница 12

– Тогда почему ты прятался? – спросил игрок и прищурился.

Он знал ответ на этот вопрос, но все же хотел услышать ту ложь, которую преподнесёт ему парень.

– Я, как вы знаете, боюсь игроков, – после небольшой заминки ответил НПС.

Частично мужчину устроил этот ответ.

– Тебе ведь объяснили, что я не собираюсь причинять вред окружающим, – Амбрелла хищно улыбнулся. – Или тут есть еще какая-то причина?

Митя встрепенулся и на краткий миг посмотрел игроку в глаза.

– Хорошо, – вздохнул мужчина. – Будешь чуть смелее, то ответишь на этот вопрос. Расслабься, сейчас можешь пойти со мной. Будем считать, что поручение Дары ты выполнил.

Птица поманил парня пальцем. НПС сложил руки в замок и слегка дернулся вперед. Глаза лихорадочно бегали, пытаясь сфокусироваться на каком-нибудь объекте.

– Пришли, – сказал мужчина и ботинком ковырнул сколотую плитку. – Тебе придется мне довериться. Решай, кого ты больше боишься: меня или Дару, поручение которой ты не выполнил.

– Но ты сказал…

– Мало ли что я сказал, – перебил Амбрелла. – Ты мне пока не помог.

Митя нахмурился и уставился на татуировки игрока. Птица подумал о прогрессе за столько короткий срок: НПС теперь мог чуть дольше на него смотреть и наконец-то избавился от уважительной формы обращения.

– Забудь, – сказал мужчина. Затянувшаяся шутка перестала ему нравиться. – Выбор за тобой. Я в любом случае скажу Даре, что ты беспрекословно ее слушался.

На этом он решил завершить разговор, повернулся к собеседнику спиной и стал изучать вывеску. «Лавка старьевщика» – самое распространенное название для антикварного магазина. Входная дверь была с витражом. Над ней возвышалась темно-коричневая арка с металлическими пиками. На пороге лежал прямоугольный коврик синего цвета с выцветшими буквами. Слева стояла изогнутая вешалка с серым пальто и мятым цилиндром на ней. Ветер пытался сорвать шелковый шарф, который зацепился за резную скамейку. Справа стоял облезший стул с патефоном на нем. Ручка для завода пружины беззвучно пришла в действие и крутилась по часовой стрелке до упора. Игла коснулась поверхности пластинки. Звук был искаженным, сначала визгливым с постепенным ускорением, а затем замедленным и низким. Регулятор, отвечающий за скорость проигрывания музыки, оставался в своем положении. Слова песни было невозможно разобрать, даже не представляло возможным определить язык.

Митя спрятался за спину Амбреллы и мертвой хваткой вцепился ему в жилетку. Мужчина сам не в восторге от этих адских звуков, издаваемых патефоном, но всю композицию он прослушал до конца. Игрок ожидал, что эта музыка может призвать какие-то темные силы или материализовать стражу. Завод пружины, рассчитанный на проигрывание одной стороны пластинки, издал жалобный скрежет и замолчал. Песня доиграла до конца, игла отошла в сторону. Несколько секунд была тишина. Крышка патефона захлопнулась, и ножки стула подогнулись, будто кто-то тяжелый сел на него.

Митя выглянул из-за плеча Амбреллы.

– Идем, – скомандовал мужчина и двинулся вперед.

Парень все так же крепко держался за жилетку игрока, не желая отпускать. Так они и зашли в магазин. Над головой раздался звон колокольчика. Помещение оказалось темным, пыльным, как будто долгое время здесь никого не было. За прилавком была лестница, ведущая на второй этаж. Кованые перила украшали стеклянные елочные игрушки с облезшей краской. Десятки часов заполнили стену рядом с кассой. Тут были настенные с боем и кукушкой, наручные и карманные, подвешенные на крючки, каминные, расположенные на полках. Фарфоровая посуда с трещинами и фигурки с потертостями были размещены в шкафчиках за стеклянными дверцами. На полу стояли металлические вазы, наборы для камина со щеткой для золы, совком, кочергой и щипцами. Дровницы, напоминающие полку для обуви, были до верха забиты почерневшими дровами. Потолок подпирали пузатые самовары, занимающие длинную полку от одной стены до другой. И книги. Множество старинных рукописей и печатных изданий с пожелтевшими страницами, с лопнувшими переплетами и треснувшими уголками кожаных обложек. Изделия из серебра: подстаканники, запонки, портсигары, посуда и столовые приборы. Детские игрушки, побитая молью одежда. На все это достаточно бросить один беглый взгляд и не заострять больше внимание. Интерес вызвали картины, написанные акварелью. Они не были похожи на старинные и не напоминали работы художников прошлого. Объединяла их одна тема «человек в движении». Амбрелла не мог не обратить на это внимания. Рыжий мужчина, нарисованный со спины, блуждает в пещере среди сталактитов и сталагмитов. На другой – девушка плавает в воде. Женщина собирает золотые монеты. Лысый парень идет по узкой тропинке среди обгоревших деревьев. Заросший мужчина спускается по канатной лестнице. Все это можно рассматривать вечно.