Вино и вина - страница 34

Поначалу она старалась не зацикливаться на проблемах, находя утешение в объятиях Даниэля, который считал, что это просто чёрная полоса, и скоро всё наладится.

И София хотела в это верить, всеми силами пытаясь заглушить внутренний голос, который всё громче твердил, что происходящее не похоже на обычную чёрную полосу.

Она всегда любила «раскладывать всё по полочкам» – от вещей в шкафу до собственных мыслей. Поэтому, когда её кошелёк был украден карманником в торговом центре, оставив её без денег, София решила, что пора навести порядок и в этом хаосе.

Она завела блокнот и стала фиксировать каждую неприятность: дату, время и обстоятельства – как если бы разбирала сложную головоломку, пытаясь найти закономерности.

Сидя на скамейке в парке, София сделала неожиданное открытие: все неприятности случались сразу после свидания с Даниэлем.

«Это полный бред, – подумала она, – здесь нет и не может быть никакой связи». Они с Даниэлем созданы друг для друга, и встреча с ним – одно из лучших событий в её жизни, настоящая удача.

Список неприятностей пополнялся устрашающе быстро, поглощая страницы блокнота в геометрической прогрессии. Нервы были на пределе, и даже поцелуи и тёплые объятия Даниэля едва помогали отвлечься.

Они решили съездить на Лазурный берег, купили билеты, но за три дня до вылета София неудачно упала с велосипеда и сломала ногу. Даниэль сокрушался, что их совместный отпуск придётся отложить, а София лишь сдержанно кивала, пока ей накладывали гипс. С тех пор она так никуда и не съездила.

Она решила навестить родителей в выходные, за два дня до этого ей как раз сняли гипс. Цезарь – упитанный британец и любимец Софии, точно поднимет ей настроение своими милыми розовыми лапками и глазками-бусинками.

Устроившись в кресле-яйце на террасе, София взяла кота на колени и попыталась отвлечься от мрачных мыслей. Она и впрямь почувствовала себя лучше, слушая его мурчание и даже спросила совета у Цезаря, но тот, казалось, не разделял её оптимизм, смотря на Софию пристальным взглядом жёлтых глаз.

Вечером позвонил Даниэль и сказал, что ждёт её возвращения, чтобы вместе посмотреть квартиру – он предложил съехаться, чувствуя, что они «на одной волне». Слушая его возбуждённо-радостный голос, София не смогла сказать, что не уверена в том, что готова к такому шагу, и просто ответила:

– Жду не дождусь момента, когда увижу квартиру. Целую.

В обед следующего дня, она как раз наливала себе чай, когда услышала крик мамы с улицы. Выпрыгнув из дома в пижаме и тапочках, София замерла у края дороги, пытаясь осмыслить происходящее. Мама сидела на коленях перед машиной, а рядом на асфальте лежал Цезарь. Водитель злосчастной машины что-то говорил, но София, упавшая рядом на колени, не слышала. Кот тяжело и прерывисто дышал, словно пытаясь протолкнуть воздух в лёгкие, которые не хотели работать. Из его рта и носа вытекали тонкие багряно-красные ручейки.

– О господи…, – запричитала мама, закрыв лицо ладонями.

София будто окаменела, как от взгляда Горгоны, и наблюдала, как дыхание кота затихло, а жёлтые глаза заволокло мутной пеленой. Казалось, прошла целая вечность, но в действительности всего около трёх минут с момента, как София выбежала из дома и до момента как Цезарь – её верный друг на протяжении почти десяти лет, отдал душу Богу, к которому сейчас так взывала мама.

Позже, она свернулась клубочком на кровати, всё ещё надеясь, что вот-вот проснётся и освободится из плена кошмара. В комнату зашёл папа. Он сел на край кровати и тяжело вздохнув, сказал: