– И я тебя люблю, моя булочка. И даже больше, чем салат фаршированный кокаином, – выковыривая из под глаза кусочек зернистого хлебца, говорю я.
– О-о-о, это лучший комплимент в моей жизни, – пускает невидимую слезу, а затем прыгает на диван. Мы стали безудержно хохотать, положив головы на одну чересчур огромную, но самую любимую подушку моей бабушки. Элли крепко обнимала меня одной рукой, а я безнадежно пыталась вылезти из под её любвеобильной власти, выталкивая её на пол.
– Я задохнусь же! – продолжала смеяться я. Она упала на пол, как я и хотела. Было забавно. Грохот стаял такой, что будь мы в каком-нибудь отеле, давно бы оказались на улице.
– Все в порядке?
Немного наклонилась к краю дивана. Глянула вниз. Эл лежала приоткрыв рот. Не моргала.
– Элли?
Ощутила слабый озноб в области поясницы. Стало холодно.
– Ах ты поганка! – громко кричит она, а затем хватает меня за руки и тащит на себя.
– А говорила, что не актриса!
– Ты с детства актриса!
– Это называется – прирожденное.
Мы вновь засмеялись, бросая друг в друга солёные крекеры в форме рыбок и лошадей. Купили в магазине детские печеньки.
Быть может я счастлива? Я с гордостью могу признать, что жизнь не так уж и ужасна, просто я не умею ею пользоваться, что точно нельзя сказать о ней. Что я сейчас вижу в отражении? Это сущее удовольствие. Все хорошо, или мне это все кажется?
– Дженни, тебя засосало в унитаз что-ли? – рявкает Эл незадолго до того, как начала ломится ко мне в ванную.
– Спокойствие – главный враг языка, – выходя уже из ванной, говорю я. Переоделась в розовую футболку с мишкой, которую мне подарила бабушка, и синие джинсовые шорты.
– А чрезмерное терпение – самый простой способ к посещению психиатра, – Эл развязывает волосы и заходит в ванную комнату, имитируя погружение водолаза.
– Да, у нас все в порядке, – накручивая на палец белый провод от домашнего телефона, ответила я бабушке в телефон.
– Не скучайте. Я приеду завтра вечером, мои девочки, – бабушка посылает телефонный воздушный поцелуй.
– Приятных снов, – желаю я ей.
Сначала дверь сильно ударилась о пылесос, и только потом в комнату вошла Эл с огромной тарелкой фруктов. Захлопнула дверь ногой. От нее пахло мылом и духами с ароматом карамели.
– Ну? – смотрит на меня с вопросом.
– Ты о чем?
– Мы будем его искать, или как?
– Прямо сейчас? – удивилась я.
– А чего ждать? Или ты к нему уже холодна? Так?
Эл вскидывает одну бровь, а затем садится на край кровати, поджав ногу под толстую ляжку.
– Нет, просто… хочу убедиться, что это был не сон. Это слышится очень дико и странно, знаю. Но я не знаю, как сказать по-другому.
Возможно, я просто не помню нашего свидания на рассвете, но оно было, я знаю это. Все так мутно всплывает в голове, что порой кажется, будто голова из ваты. Возможно я слепа, глупа, а может быть где-то и наивна, но я не могу так просто сдаться, отказавшись от любви, с гарантией поверив словам Брайана. Все, что он рассказывал было правдой, да, но я точно помню, что у нас со Стивом в ту ночь завязалась беседа, которая никак не хочет покидать мои мысли. Эти слова крутятся у меня в голове, но их никак не разобрать. Они словно сказаны на ином языке, который я знала, но позабыла.
– Вот. Смотри, – подруга указывает пальцем на имя в телефонном справочнике – «Миранда Ксайкли»
– Хм, это не фамилия его матери?
– Точно. На выпускном балу эта фамилия звучала, когда директриса просила выступить с речью мать Стива.
