Мужчина до ночи присматривался к дому. Должны быть стражники, суета слуг, факелы и дворовые псы. Но нынче хозяина нет, суета некогда знатного дома стихла, в окнах не горят свечи, не слышно рокота сторожевых псов, из окна не раздается музыка, которую так любила прежняя хозяйка. Дом опустел, скорбя о прежних временах.
Дейн осторожно перемахнул забор, подобрался к стенам дворца и влез на третий этаж по стене. Окно знакомое, эту часть дома он хорошо знает, сам жил. В помещении он снова прислушался: тишина. Наследники либо еще не вступили в права, либо уже не вступят. Кому отойдут замки и земли? Королевской казне? В этом случае Дейн грабит Короля, затея, прямо скажем, рисковая. При обыске забрали все ценности, но тайники найти не смогли; фактически, он забирает то, чего не существует.
– Ризаль?
Проходя темными коридорами, он обнаружил всего одну дверь, в щелке которой дрожал робкий свет свечей. Поневоле рука дернулась открыть ее и обнаружить большую кровать, двух любовников и скрип досок под их весом. Женщина обернулась и приготовилась закричать, но крик замер прямо в глотке.
– Ты? – удивилась она.
Спустя восемь лет покинутая невеста признала его. Образ далекий от прекрасного юноши, никакого сходства: мохнатая борода, спутанные волосы, заношенная рыбацкая рубаха и стоптанные сапоги. Он, словно призрак, явившийся из прошлого, измученный, перекроенный, изломанный временем, но она узнала его и неуклюже слезла с любовника.
– Что ты здесь делаешь? – растерянно шептала женщина. – Мне сказали, ты погиб.
Дейн устало рассматривал давнюю невесту. Не так он представлял себе их встречу, не такой она приходила к нему во снах и звала домой. Прекрасный образ потускнел, в свете свечей немного приглушаются краски, она по-прежнему хороша, чуть располнела, быть может, слишком много краски на лице.
– Что он с тобой сделал, – тихо признал он.
– Дейн, – бросилась к нему женщина. – Ты вернулся. Я так ждала, столько слез пролила, в храмы ходила. Все ждала, когда ты вернешься. Любимый мой.
– Вижу, заждалась, – уклонился он от поцелуя. – А говорила, что считала мертвым.
Женщина зло шикнула на любовника, тот, прихватив бельишко, вышел из хозяйской спальни, смерив незнакомца пугливым взглядом.
– Он заставил меня, – оправдывалась она, накидывая на плечи парчовый халат. – Сказал, что ты погиб. Принудил выйти за него замуж. Я не хотела, но ты же знаешь, каким он может быть жестоким.
– Очень хорошо знаю, – буркнул он. – Сегодня его казнили.
– Его уличили в заговоре против Короля. Казнили всех сыновей, наследников нет. Нас лишили всего, буквально вышвыривают на улицу. Завтра мне нечего будет есть. Я вдова заговорщика, – стенала Ризаль.
Дейн устало опустился в кресло и размял болезненную переносицу.
– Ты в трауре, я заметил.
Женщина зло затянула на талии пояс халата и вздернула подбородок.
– Ты вернулся спустя восемь лет. Дейн! Восемь лет! – визжала она. – Вернулся для того, чтобы топтаться на останках моей чести? В этом цель визита? Восемь лет ты спокойно жил где-то, с кем-то… Не смей отрицать, ты говорил, что хочешь вести дела иначе. Такой план? Сбежать от Денгарда? А ты подумал о том, что станет со мной? Ты думал о том, что моя семья задолжала ему, и я в его власти? Ты думал о том, что он сделает с невинной девушкой в первую брачную ночь?
– Я не мог вернуться, – пробормотал он. – Я думал о том каждый день.
