Виражи судьбы. Избранные очерки и стихи - страница 7

Однако еще больше меня поразили сами сюжеты и образы картин Виктора. Даже их названия были необычными: «Пигмалион», «Нить Ариадны», «Созвездие Медузы», «Эдемский сад», «Лобное место»… Это были не просто рисунки, а словно некие сгустки мыслей, идей и художественных образов, выраженные в графической форме. В каждой картине был какой-то свой смысл, своя загадка. И Виктор потом подтвердил, что долго продумывает сюжет каждой картины, прежде чем сесть за ее прорисовку, и что в каждую картину вкладывает определенный смысл. Я разглядывал их, пытаясь вникнуть в этот смысл, разгадать заложенные в них мысли. Они мне даже показались немного гипнотическими.

Такие впечатления были не только у меня. К Виктору приходило много людей, знакомых и даже незнакомых, чтобы посмотреть его работы. Все чаще проводились и персональные выставки Виктора в различных музеях города, которые также вызывали большой интерес посетителей. Потом появилась долгожданная «Иная даль» с моими стихами и рисунками Виктора, а затем и журнал «Поле надежды». И первый же материал первого номера мы посвятили именно Виктору! «Человек, творящий красоту» стал одним из самых ярких материалов «Поля надежды» – как благодаря рисункам Виктора и его богатому внутреннему миру, ярко отраженному в статье, так и благодаря искреннему и оригинальному стилю изложения нашего замечательного журналиста и поэта Андрея Казака.

Что было потом? Много хорошего. Были новые номера журнала «Поле надежды», новые друзья, встречи и знакомства, презентации и фестивали, передачи на радио и ТВ. С Виктором мне больше не довелось встретиться, но мы часто общались по телефону. Он всегда был бодр и весел, поддерживал других, если было нужно, и никогда не говорил о своих трудностях. По его голосу невозможно было даже догадаться о его физической слабости.

Но, увы, болезнь брала свое. Страшный диагноз – прогрессирующая миодистрофия – каждый день висел над ним дамокловым мечом. Его спасало лишь творчество. Пока он творил – он жил, вопреки всем медицинским прогнозам! Но в те последние дни он не мог творить. Не был дома, в своей привычной «мастерской». Чудесные летние дни, которые последние годы он мог лицезреть лишь из окна, а может, какой-то внутренний голос нестерпимо звали его к истокам, – в деревню, где родились его предки, где прошло его детство…

«Привет, Сань! Как дела? Все за компом сидишь?» Как всегда, веселый, бодрый голос по телефону. Если бы я знал тогда, что слышу его в последний раз! Но никто не мог знать, что всего лишь через несколько дней придет горькая, нелепая весть: Виктора не стало…

Тяжело, когда уходят друзья. Но они не уходят бесследно, остается память. Светлая, благодарная. А Виктор оставил еще и картины. Глубокие, оригинальные, несущие в себе множество светлых образов и мыслей, которые, возможно, нам еще лишь предстоит понять.