Убедившись, что в магии кроме Фринэля, обучающего нас исключительно умению отвода глаз и скрыту, мне других учителей не найти, я начал давить на Фела, напоминая ему об его же обещаниях и о том, что если не сейчас, то когда? После не особо сильных препирательств Фел сдался и стал первым моим учителем по самым настоящим боевым заклинаниям. За эти два месяца я научился-таки пускать сгустки тьмы, аналог огненных шаров Лью, причём совмещая плетение с магией разума их можно было сделать самонаводящимися, что сильно повышало их эффективность и увеличивало в разы сложность воспроизведения. Так же освоил тёмный луч, что духи демонстрировали в зале Совета гномов, он у меня был значительно слабея, чем в исполнении того же Фела и наносил меньший мгновенный урон, чем сгустки, но при продолжительном воздействии на статичную цель компенсировал это, и ещё выстреливался почти мгновенно, уклониться было от него сложно. Из защитных заклинаний у меня появился щит мрака, защита так себе и держать постоянно было сложно, требовалась концентрация, но хоть что-то и плюсом шла какая-никакая маскировка, затемняя меня. Днём эффективность совсем не большая, но ночью очень неплохо. И напоследок, не совсем боевое заклинание, но довольно удобное – старение материала. Я мог превращать даже металл в ржавую труху, пусть медленно и не так эффективно, как у некромантов, но хоть что-то. Теперь при наличии свободного времени обычные металлические решётки и двери не были для меня такими уж непреодолимым препятствием.
С данными мыслями, перебирая достижения своего отряда и личностные, я сейчас сидел в местной общей столовой уже более получаса, наслаждаясь незамысловатой кухней в одиночестве за столиком в углу помещения. Сейчас были немногочисленные свободные часы от занятий и тренировок, что каждый был волен посвятить чему угодно. Я вот посвятил трапезе и своим мыслям.
– Алексей Юрьевич, не возражаете, я к вам присоединюсь?
От моих дум меня отвлёк голос, который я меньше всего ожидал услышать. Слегка дёрнувшись и поперхнувшись, я поднял глаза от кружки слабого алкоголя, что тут заменяло пиво, и, действительно, увидел Андрея Евгеньевича, безопа от AW, живого и невредимого, улыбающегося во всё лицо, довольного тем, что смог меня застать врасплох.
– Какого х… – невольно вырвалось у меня от крайнего удивления.
– Поверьте, я тоже очень рад вас видеть, – сообщил мне он, присаживаясь на свободный стул возле меня.
Выглядел Андрей Евгеньевич живее всех живых, и я, невольно вспоминая лежащее на полу ВИРТ-центра тело с пулевыми отверстиями, явно, не совместимыми с жизнью и разрастающейся лужей крови под ним, немного передёрнул плечами, отгоняя от себя наваждение. Одет он был в обычный кожаный наряд человека, собирающегося в дальнее путешествие, и полностью соответствуя образу данного мира.
– Даже не сомневался, что вся та комедия была разыграна от начала и до конца, – ответил я, немного придя в себя от столь неожиданной встречи.
– Ни в коем разе, – улыбнулся безоп. – Всё было именно так, как вы и видели, всё взаправду.
– Тогда потрудитесь объяснить, что вы тут делаете, когда должны гнить в могиле торжественно закопанным под дружный залп огнестрельного орудия от ваших сослуживцев, или как там положено у вас в AW хоронить, считай, военных.
– Ну, что вы, Алексей, какой из меня военный, – произнёс неожиданно воскресший сотрудник AW, – к тому же, не забывайте, в глазах корпорации я предатель. Боюсь, утилизатор бытовых отходов и отметка о том, что я включён в список пропавших без вести, это потолок того, на что я мог бы рассчитывать.
