– Разве такое возможно? – Наталья расширила и без того большие глаза.
– А почему нет? Этот сервер обслуживает порядка тысячи различных вариантов обстановок. Не мудрено забыть, что где-то на одной из них заказана группа, программное обеспечение которой нужно срочно поменять. Хотя это, конечно, недосмотр оператора.
– А какие-нибудь серьезные ошибки возникнуть могут?
– Какие, например?
– Ну, скажем, у кого-то не сработал аварийный выход в момент сильной боли, и человек получил болевой шок, или вообще умер?
– Если есть ошибка в настройках, такое возможно, но это большая редкость. Хороший программист такое никогда не допустит.
– Ну, ладно. Хватит о программах. Давай, закажем что-нибудь.
– Например?
– Не знаю, придумай сам.
Он потер подбородок, склонившись над меню, нажал несколько кнопок, и к ним тут же подошел официант с наполненным подносом. Он ловко выгрузил на стол две декоративно отделанные золотом чаши с мороженым, какие-то экзотические конфеты, порезанный ломтиками ананас и бутылку шампанского, которую официант тут же открыл, наполнив два серебряных бокала.
Наташа с недоверием посмотрела на искрящееся шампанское в бокалах и сказала:
– Ты же знаешь, что я вообще не употребляю спиртного.
– Обещаю тебе, в твой организм не попадет ни капли алкоголя.
– Оно что безалкогольное?
– Самое безалкогольное из всех безалкогольных. Это виртуальное шампанское, его можно пить, сколько хочется, но в желудке не окажется ни капли. – Дмитрий поднял бокал. – Ну что, за тебя?
– Почему не за тебя?
– Тогда за нас с тобой.
Они чокнулись бокалами, и Наташа неуверенно сделала несколько глотков.
– У него действительно такой вкус?
– Да, можешь быть уверена. В этом они мастера.
– Представь, я пью впервые в жизни.
– Ты серьезно?
– Да, вполне.
– Разве такое вообще возможно?
– Почему нет, у нас в семье вообще не принято пить.
– А у меня отец умер от алкоголя.
– Как ужасно!
– Плохо, конечно, но зато больше покоя стало, а то он житья никому не давал. Мне тогда четырнадцать лет было.
– А мама?
– А что мама? Погоревала, конечно, но мне кажется, она только вздохнула свободней. Он ее знаешь, сколько избивал по этому делу, и никакие молитвы не помогали.
– Причем тут молитвы?
– Да, она у нас со странностями, верующая очень.
– Правда? – в глазах Наташи почему-то блеснул интерес.
– О, ее хлебом не корми, дай поговорить про этого Иисуса
– Разве это плохо?
– В каком смысле плохо? Человек она хороший, сама доброта, так что пусть себе верит, лишь бы не надоедала слишком со своими нравоучениями.
– А что, надоедает?
– Я же тебе говорил, она постоянно хочет меня сосватать какой-нибудь молодой, так сказать, сестре из своей церкви, – он нервно засмеялся.
– А ты там был хоть раз?
– В детстве постоянно бывал, а когда повзрослел, стало неинтересно.
– Мне тоже, – задумчиво проговорила Наталья.
– Что тоже?
– Н-ну, …то, что было в детстве интересно, теперь стало неинтересно. – Она чуть подумала, и спросила:
– Так что, ты так и не увидел ни одной девушки из церкви?
– Почему? видел. Они даже к нам домой приходили не раз.
– И что? Не понравились?
Он не ответил, а лишь задумчиво взял с тарелки ломтик ананаса и положил к себе в рот.
– Нет, ты ответь.
– А что отвечать?
– Ответь, понравились они тебе, или нет.
Он посмотрел ей прямо в глаза и тихо сказал:
– Понимаешь, мне нравишься ты.
– Правда? – она улыбнулась, не скрывая, что ей приятно это слышать. – Тогда еще раз за нас.
