Рядом с каплей летели и её друзья, с которыми она так и не успела хорошо подружиться, поскольку садик одного из таких домиков был уже совсем близко и капля с грохотом упала на лепесток одного из кустов. Какая-то капля – подружка первой, упала на другой лепесток рядом, разорвавшись на сотни частей, таким образом породив много новых себе подобных капель. Другая опустилась на красную ягоду чуть выше от места падения первой. Затем последовали и другие капли, которые падали не только на лепестки, но и на цветки, дорожные проходы, асфальт, крыши и окна домов. Интересно, что некоторые из них после такого падения как вторая, разрывались на части, продолжая «род» капель, когда же некоторые из них объединялись вместе с лужами – массами воды в углублениях, вместе с остальными своими товарищами.
Видя развод на поверхности лужи при каждом таком падении можно было представлять, насколько радуются капли прибытию нового товарища, что даже встают на дыбы и эта радость образует в буквальном смысле такую волну. Подумать только, даже капли дружелюбнее некоторых существ, что в разы сложнее и в разы масштабнее более «разумных» и как они считают сами «высших» форм материи. Но теперь, когда первые предводители капельного движения настигли своих целей или грандиозно завершив свой путь, завещав свои помыслы продолжателям или встретившись с остальными товарищами – целой армией, каждая последующая капля могла увидеть, что она летела на задний двор довольно уютного домика, за калиткой коего проходил тротуар и были посажены красивые деревья. За их линией шла дорога и там уже довольно редко ездили машины, особенно сейчас – только включив «дворники». Небо уже было полно туч – откуда и падали эти капли, образовывая лужи, по которым причудливо расходились круги, а ещё стуча по асфальту и окнам домов, будто хотели сыграть какую-то мелодию. Сами дома были двухэтажными с классическими крышами, словно их нарисовали школьники, но этим они и отличались – простотой и уютом.
Многие дома на этой улице были словно одинаковые, но этот дом, куда так игриво падали капли, несколько отличался своей атмосферой и более тёмными оттенками цветовой гаммы, что, между прочим, сходилось с цветом его маленького забора. Так двускатная крыша обладала более тёмно-синими деталями окраса. Сам дом обладал сероватыми оттенками с наглядными небольшими делениями трудно различимого металлического покрытия, которых говорил о том, что гигантские пласты металла лишь отчасти шли внахлёст друг другу. Окон было сравнительно немного, но по особым деталям на крыше можно было говорить о наличии дополнительных окон на потолке второго этажа, что являлись также прекрасным проводником света или глазами зданиями с плотными веками, вглядывающиеся в глубины небес.
Дождь начинал лить всё усерднее, а люди, что ранее проходили по этой улице, что даже кажется самому дому было неприятно, словно вредные муравьи забегали в свои жилища, стараясь укрыться внутри со своими детьми или в полном одиночестве. А иногда тут проезжали неугомонные такси, содержа в своих полостях не только водителей, но или беспокойных пассажиров, желающих быстрее добраться домой или не совсем здоровых людей, после вчерашней ночи. Но как оказалось, среди этого движения было и исключение – это была машина почтальона мистера Гарднера – прямоугольное образование, кряхтящее, скрипя своими деталями и судорожно махающая своими «дворниками» переливая накапливающуюся воду из стороны в сторону.
