В группу он включил двоих самых лучших специалистов, попросил их работать независимо друг от друга и через неделю прийти с результатами. Результаты оказались крайне неутешительными – как выяснилось, рост кривой должен был уверенно продолжаться, и не похоже было, что те вялые меры, которые принимали правительства на протяжении последних десятилетий, оказывали какое-то серьёзное влияние на кривую. На следующий день он собрал в малом зале заседаний на сорок втором этаже этих двоих – Моше Лейтмана, маленького толстого пейсатого еврея в костюме от Армани, и Раджа Тагора, молодого красивого индуса, который вполне мог бы стать героем-любовником в одном из индийских фильмов, – вместе со своим ассистентом Линдси Пратт, худощавой женщиной неопределённого возраста, которую он очень ценил за то, что она была в курсе всех его дел. Он также пригласил руководителя отдела прогнозирования финансовых рынков, ветерана компании Соломона Кейна – прожжённого старого бойца, который помнил ещё кризис восемьдесят седьмого года. Дэвид сознательно не хотел собирать большего количества народу – Соломон мог сам раздать задание в своём отделе, а лишние слухи о том, что президент тронулся умом на почве экологии, были ему совершенно ни к чему.
Выслушав краткий доклад Раджа о том, как растёт концентрация углекислого газа в атмосфере, Соломон сделал недоумённый вид и обратился к Дэвиду с вопросом, зачем его пригласили на это совещание.
– Вам бы лучше было пригласить сюда Грету Гунберг, – с присущим ему тонким юмором заметил он, продолжая рисовать в своём блокноте причудливые загогулины. – А мне бы следовало заняться тем, чтоб посмотреть, как повлияет на рынок тот новый дериватив, который только что начали предлагать ребята из Сити Банка.
– Соломон, ты меня знаешь двадцать лет и вряд ли можешь назвать меня паникёром…
– Босс, мы вместе пережили две тысячи восьмой, и я готов официально засвидетельствовать, что за всё время ты запаниковал два раза, и каждый раз это принесло нам хорошие деньги, – ответил тот, понимая, что любой юмор только выигрывает, если немного проложить его лестью, но я не понимаю, какого прогноза ты ждёшь от меня в этой ситуации. Я не в состоянии оценить, как рост этой кривой повлияет на рынки… Вернее – в состоянии. Рост этой кривой никак на рынки повлиять не может, поскольку она к ним не имеет никакого отношения.
– Соломон, вопрос не в том, как эта кривая влияет на рынки. Если верить учёным, выброс газа ведёт к потеплению, а это, в свою очередь, – к различным природным катаклизмам.
– Ну да, поэтому акции страховых компаний мне не кажутся хорошей покупкой в ближайшем будущем, – ехидно заметил тот. – Но это вам уже наверняка сообщили Радж и Моше…
– Ты дашь мне договорить?
– Прости, босс, я умолкаю.
– Так вот, меня сложно назвать паникёром, и я понимаю, что нам бессмысленно пытаться моделировать изменения климата. Я хочу сказать о другом: очевидно, что изменения климата происходят, – это может подтвердить любой из вас. Каждая последующая зима в Нью-Йорке теперь теплее предыдущей, а в этом году зимы вообще практически не было. Так же как установили Моше и Радж, на кривую практически не повлияли меры, принятые до сих пор, – все эти ограничения эмиссий, продажа специальных сертификатов энергетикам и так далее… Правильно я говорю, Моше?
Моше поддержал его кивком, понимая, что вопрос носит риторический характер и не желая прерывать речь шефа.
