Тогда молодой человек сам подошёл к Лиде, взял за локоть и жестом предложил ей присесть. Лида безмолвно повиновалась и присела слева от Гриши, образовав своеобразный «треугольник» из двух девушек, как углов в основании и парня – вершинного «угла», который подходил для этой роли, так как был на голову выше обеих.
Справившись с эмоциями, сделав глубокий вдох и выдох, Лида, повернув голову к Грише спросила спокойно и тихо:
– Гриша, расскажи о Пете, если знаешь о его последних днях. Ты же не был с ним рядом?!
– Да, не был. Но мне, после поисков участников и свидетелей тех событий, стала известна в подробностях судьба вашего и моего друга Петра Логвинова. Лена, не в службу, а в дружбу, я попрошу тебя: вот деньги, возьми и купи чего-нибудь вам там, конфет или что есть и бутылку воды, пожалуйста.
Лена, немного с обидой, но взяла поданные Гришей деньги и покачивая эффектно бедрами и волнуя при этом красиво складки плиссированной юбки пошла наискось, через площадь на угол улицы, куда указал Гриша. Присутствующие у кинотеатра, невольно обратили внимание на это дефиле девушки.
– Не томи, Гриша, говори! Я давно готова услышать подтверждение того, чего больше всего на свете мне не хотелось слышать, но что должно прекратить мои бесконечные муки сомнений.
– Да, конечно! Мне тяжело это говорить. Ты же знаешь, он был и моим другом ещё с детства. Но, короче говоря, Петя погиб, как это не прискорбно, 29 ноября 1941 года, в день первого освобождения города от фашистов. Это случилось в Нахичевани. Петя – настоящий герой и погиб по-геройски. А, если подробнее, думаю стоит рассказать или как? – Гриша, повернувшись к Лиде, ожидал, чтобы она или дала «добро», или наоборот, если это слышать было невыносимо тяжело.
– Говори, Гриша! Я готова и хочу знать, всё, что связанно с Петей, всё, что ты узнал, – голос Лиды был спокоен, но сильно приглушённый давлением мыслей.
– Я простился с Петром и уезжал в Ташкент с последней группой работников завода, во главе с директором Титаренко М. М.,19 октября. Петя оставался добровольцем Ростовского стрелкового полка народного ополчения, в который он был зачислен заранее. Когда я приехал из эвакуации, буквально через две недели после освобождения Ростова, как только появилось свободное время, занялся розыском Петра и узнавать о том, что происходило в Ростове, после нашего отъезда. Много мне помог в этом человек, который и мне и Пете был мало знаком, просто работали в одном цеху. Он был в ополчении и защищал город вместе с Петром. Вот, что мне рассказал Василий Каверзин, так звали этого бойца ополчения, который сейчас работает у нас на заводе в охране, так как в боях за Ростов был ранен и контужен, но в те роковые ноябрьские дни был рядом с Логвиновым:
«…Я этого парня заполнил на всю жизнь. Хотя до этого мы были знакомы постольку-поскольку, но ни товарищами, ни друзьями не были. Он стал сразу выделяться среди неопытных ополченцев, которые только тому и обучились, что сносно стрелять из винтовки и уметь прятаться от обстрелов. Петя – другое дело, если бы не знал его по заводу, то подумал бы, что он кадровый военный с опытом боевых действий.
Нас, взвод ополченцев прикрепили для усиления кадрового состава 230-го полка войск НКВД, усилив тем самым малочисленный 2-й батальон. Полк вёл оборону в районе Нахичевани, пока не поступил приказ «осуществить прикрытие отвода соединений 56-й армии через переправы Зелёного острова. 56-я армия поочерёдно, батальонами, спускаясь по 29-й линии, осуществляла переправу через Нахичеванскую протоку. Далее войска двигались через Зелёный остров, который являлся важным плацдармом и его было необходимо удержать любой ценой.
