Антонио: С этим трудно не согласиться… Всё Великое создавалось и создаётся долго и мучительно. Только на свой врождённый талант полагается, как правило, юнец с недозревшим разумом, но перезревшим самомнением. Но бывают и единовременные взлёты, прорывы, что в своей гениальности не уступают всем совершенным и выточенным годами, шедеврам! Но я также понимаю, что такие взлёты возможны только благодаря такой ежедневной само отречённой работе над собой, и своим творчеством, – работе скрытной, удалённой, и потому незаметной.
Ты спрашиваешь меня, что подвигло меня возродить утерянную «технику вуали» Древней Греции? Мало кто придаёт значение окружающему ландшафту, а более того архитектурным шедеврам зодчества окружающих мастера с его юных лет. Для созревания и становления под их монументальными сводами, (словно тех, невероятно дивных садов под основаниями вулканов), тонких видов искусства, как художественных и скульптурных, поэтических, музыкальных, или философских. Словно сдобренная пеплом почва, окружающая вулкан, на которой цветут великолепные сады, окружающий быт, с его архитектурными шедеврами, или местность, достойная кисти художника, вызывающая томное наслаждение своей красотой, и тончайшие флюиды ностальгии и неги счастья, для художника, музыканта, поэта, или философа, имеет не последнее, а может статься и главное значение. Так стационарные, относительно грубые формы искусства, как архитектура и ландшафтный дизайн, а также местность выдающегося пейзажа, окружающие с юношества человека, способны спровоцировать в нём возникновение тонких своих форм, воплощающихся со временем, в выдающиеся полотна, музыкальные произведения небывалого таланта, и философские трактаты, с глубиной и широтой бездонных озёр.
То, что Микеланджело Буонарроти, или Караваджо, могли состоятся только в определённой местности, это, – бесспорно. Возникновение и становление подобного гения, к примеру, в Нижнем Тагиле, – почти невозможное явление…
Конёнков: Я Согласен с тобой, Антонио. Но гении способны создавать окружающую действительность в себе, в своём внутреннем мире, и творить на его полях независимо от того, где они находятся физически, даже если это самая страшная тюрьма.
Антонио: Это так. Но для этого, прежде необходимо, чтобы плод сначала завязался и выцвел на благостной почве. Если ранее у гения в душе ещё ничего не выцвело и не созрело, то в тюрьме, или пустыне – не созреет никогда! Природа – неумолима!
Так что`, на самом деле, заставило меня возродить утерянную «технику вуали», что некогда будоражило души не только Древних Греков? Конечно же в первую очередь, моё окружение, – среда, что зародила во мне те колоссы творчества, что расцвели благодаря ландшафтам природы, и великим творениям прошлых зодчих, и мастеров архитектуры и скульптуры, что окружали меня, но не только. Говоря откровенно, возрождение этой техники и достижение совершенства в своём мастерстве, для меня было тоже самое, что для Александра Великого завоевание Вавилона. Стать непревзойдённым художником, скульптором, или самым Великим философом, сродни завоеванию половины мира! Ты навсегда, пока живо человечество, остаёшься здесь и сейчас! Ты уже не пыль под ногами, не грязь на пороге от подошвы, не прах от человека, который был, или не был – всё равно, но Легенда – миф и действительность! И эта величайшая иллюзия из всех, что заставляет всякого обладающего «бетонным тщеславием» человека, обдирать ладони, царапать колени, и рвать свои жилы на протяжении всей своей жизни! «Бетонные консоли-убеждения», что держат «арки тщеславия», настолько крепки, что их не может разрушить ничто! Ни страх смерти, ни бренность бытия, ни даже любовь! «Термиты сомнения» способны подточить что угодно, всякое здание нашего сознании, но только не это…
