В советские времена мне часто приходилось бывать в Латвии. И всякий раз меня поражали угрюмость и злобность латышей. На какой-нибудь безобидный вопрос они высокомерно сквозь сжатые губы, по-жлобски выдавливали «несапрэету». Мизантропы встречаются в каждом народе, но по числу мизантропов на душу населения, мне кажется, латыши превосходят все остальные народы мира. Я часто задаюсь вопросом, каким же дьявольским молоком кормят своих младенцев латышские матери, что из них вырастает такое отребье, как Петерс, Лацис, Арайс?!
Я бы на месте правительства Англии поостерегся давать вид жительства латышам. Случись там какая-то смута, то, возможно, современным латышам-мигрантам захочется с английской королевской семьей поступить так же, как их деды и прадеды из латышских стрелков во главе с Юровским в июле восемнадцатого поступили с семьей последнего русского императора.
Гипертрофированное сознание собственной идентичности у многих из латышей сводится к маниакально-болезненному выпячиванию, что они латыши, а не русские. Это примерно так же, как если бы кто-то гордился тем, что он родился во вторник, а не в понедельник. Такую жлобскую русофобию, как у латышей, я встречал только у их прибалтийских соседей – эстонцев и у украинцев Прикарпатья.
Современные латвийские политики любят говорить о возмещении ущерба за годы советской оккупации Латвии. Если говорить об ущербе, то России тоже есть что представить латышским властям, посчитать, например, потери людских и физических ресурсов из-за действий латышских стрелков и латышских коллаборантов вроде Арайса. Но в нынешних условиях историческая память стала предметом политических манипуляций. И примеров тому великое множество.
Как заметил один немецкий историк, немцы, потерпев поражение в войне, потеряли суверенное право на историческую память. И в этой исторической памяти вины немецкого народа есть место Холокосту, но многие преступления гитлеровских солдат на территории Советского Союза преданы забвению. Многие ли из молодых немцев слышали о Хатыни, о многотысячных жертвах, которые понесли белорусы, о сотнях тысяч мирных граждан Советского Союза, расстрелянных, убитых, загнанных в колхозные сараи и заживо сожженных на Брянщине, Псковщине, Новгородчине и во многих других оккупированных гитлеровцами областях России; знают ли они о миллионе погибших в результате блокады Ленинграда? Страшна смерть в газовой камере, но разве не более ужасной является смерть людей, загнанных в колхозные сараи, когда рядом стоят твои дети и родственники и ты видишь, как они задыхаются в дыму и как пламя все ближе и ближе подступает к ним!
Немцы вспоминают варварскую бомбардировку Дрездена англо-американской авиацией, но в их исторической памяти нет места страшной бомбардировке Сталинграда в августе сорок второго, в результате которой погибло около восьмидесяти тысяч мирных граждан. Наверное, они постарались бы предать забвению и память о Холокосте, если бы еврейские организации через различные СМИ постоянно не напоминали о страшных жертвах Холокоста. Постарались бы предать забвению точно так же, как это происходит в случае с преступлениями немецких солдат на советской земле.
Но не только немцы страдают амнезией исторической памяти.
Мемориальная память японцев из истории двадцатого века хранит атомные бомбардировки японских городов – Хиросимы и Нагасаки, страшные ковровые, дьявольски изощренные бомбардировки японских городов английской и американской авиацией, руководимые Артуром Харрисом и Кертисом Лемэем, но там нет места для преступлениий их предков – дедов и прадедов, миллионов убитых китайцев и других народов Юго-Восточной Азии, страшной нанкийской резни японских военных, устроенной по приказу азиатского Гиммлера – Ясухико Асака. Это дает основание думать, что при удобном случае японцы и немцы могут повторить ужасные злодеяния своих дедов и прадедов.
