Я уже знала, что, выгрузив все привезённые товары из монастыря огненных драконов, караван отправится обратно. В городе останемся только мы трое - я, брат Августо и послушница Калипсо…
Мы въехали в ворота столичного монастыря, и сразу же попали в другой мир. Тут не было шума, беготни, не кричали призывно уличные торговцы. Здесь царил покой и тишина.
Во дворе нас встречали.
При этом как-то быстро разобрали телеги с поклажей. Брат Августо снял свой молча и неторопливо, а вот Калипсо развела панику, умудрившись потерять свои пожитки, и пока мы с ней их искали, она успела рассказать всему монастырю, что в её багаже и как он ей дорог. В результате этих поисков я еле успела схватить свой, притулившийся в углу одной из телег, рюкзак. Все куда-то разбежались, а мы так и остались стоять втроём посреди монастырского двора.
Стояли мы, озираясь, недолго. Через пару минут к нам подошла одна из монахинь в красном балахоне и повела в дом Матери-настоятельницы, который, в отличие от монастыря Огненных, стоял в глубине монастырской территории.
Нас пригласили внутрь и, оказавшись в приёмной, я подумала: «Будто мы и не уезжали никуда!». Точно такая же мебель, тяжеленный, неподъёмный и не сдвигаемый стул. «Разве что - мёртвого витража в углу не стоит» - с грустью подумалось мне.
Монахиня, введя нас в комнату, сразу же вышла. Сесть нам не предложили, и мы остались стоять посреди приёмной, пока дверь не заскрипела и не появилась фигурка, завёрнутая в красный балахон с вышивкой...
Мать-настоятельница Храма Золотого дракона в столице Империи была маленького роста. Надвинутый на самые глаза капюшон почти полностью скрывал её лицо. Прям, как у нашей Матери-настоятельницы… А вот голос из-под капюшона зазвучал звонкий и молодой:
- Рада приветствовать вас троих в столичном монастыре.
Мы дружно склонили головы, и Калипсо уже было собиралась открыть рот, но Мать-настоятельница её опередила.
- Послушница Калипсо. У тебя остался всего год твоего послушания. И последнее, восьмое, требование от Матери-настоятельницы. Его я озвучу тебе позже. Ты можешь идти. Вам с послушницей Аврелией выделили одну комнату, возьми её рюкзак и иди, располагайся...
- А послушание?
- Позже. Я скажу его тебе наедине. Ступай, - терпеливо, ещё раз пояснила ей Мать-настоятельница.
Калипсо послушалась, подхватила оба рюкзачка и поскакала на выход.
- Брат Августо, кузница в твоём полном распоряжении. У нас их две, и одна довольно давно пустует. Она твоя. Послушание твоё прежнее - работа на благо монастыря.
Мой молчаливый друг кивнул, и, так и не проронив ни слова, вышел вслед за Калипсо.
Мы остались с Матерью-настоятельницей вдвоём.
И тут вдруг, к моему величайшему удивлению, она откинула с головы свой капюшон. Ну, не то чтоб откинула. Просто немного сдвинула назад, позволяя мне посмотреть ей прямо в глаза.
Она и в самом деле была молодой. Я даже оторопела. Но, заглянув в глаза, поняла - это лишь внешняя молодость. В её глазах было всё: и мудрость веков, и насмешка над жизнью, и радость бытия. Они были глубокие, большие и совершенно волшебные. Я утонула в этих глазах, и меня вытащило на поверхность насмешливое замечание:
- Ну здравствуй, маленькая саламандра. Садись, - и кивком головы указала на лавку, на которую я аккуратно и присела, на самый краешек.
Её балахон отличался от принятого у нас фасона одежды матерей-настоятельниц отсутствием золотого шитья. По краю капюшона - алого, как и положено, шла цветная вышивка, чем-то напоминавшая узор витража. Мать-настоятельница не любит золото? Или просто огонь и золото присущи столице Огненных. А тут, в Столице Империи Драконов, где сплетено так много всего, уместнее вот такое разнообразие? Я не знала. Но мне этот витражный узор нравился больше стандартной золотой вышивки.
