Вряд ли на городской площади будет врач и настойка из травок и мака. А я… всего лишь маленькая саламандра и очень боюсь боли.
Я стояла и плакала, и не сразу поняла, что в зале суда воцарилась оглушительная тишина и слышны только мои всхлипы. Я вытерла струящиеся слёзы рукавами хламиды и огляделась.
Происходило что-то странное. Все смотрели на меня молча, затаив дыхание. Глаза у всех были просто как блюдца из дядюшкиного сервиза - совершенно круглые. А судья почему-то снял с головы свой роскошный, голубого цвета, парик и промокал им капли пота, стекавшие со лба.
Два его помощника привстали со своих стульев и смотрели на меня, замерев в таком полусогнутом положении.
Стражники застыли, открыв рты.
В зале суда было не так много народу, а зрителей не было вовсе. Поэтому понять что-то я вообще ничего не могла. Ни возгласов из толпы, ни выкриков зевак.
Но больше всего меня поразила госпожа Вильфранш-сюр-Сон. Мерзкая старуха выпучила глаза и хватала ртом воздух, как будто задыхалась. А когда я посмотрела на неё, она вдруг стала медленно сползать со своего кресла. А потом и вовсе вдруг опустилась на четвереньки и поползла к двери, смешно отклячив тощую задницу в грязной, и местами дырявой юбке.
«Что это они?» - мелькнуло у меня в голове.
- Стоять! - вдруг заорал судья.
Я же и так стою? Но оказалось - это было не мне. Это он кричал на ползущую в сторону двери и смешно перебирающую по полу руками и ногами госпожу Вильфранш-сюр-Сон.
- Стража! Задержать её! - скомандовал судья. Стражники отмерли и кинулись исполнять приказ.
Вдруг оба заместителя судьи тоже сорвались с места и рванули к выходу, столкнувшись у двери лбами. Тот, что был покрупнее толкнул второго, и тот упал на задницу, горестно при этом хрюкнув. А первый с победным гиком вылетел за дверь.
«Что происходит!?» - недоумевала я мысленно. Только вслух хоть что-то произнести было боязно.
- Жузеф! Вернитесь на своё место! - приказал судья.
Он продолжал утирать пот своим роскошным париком. Жалко. Я точно знала, что это очень дорогая вещь. Она же испортится от такого обращения! Но судье, похоже, в этот момент было глубоко плевать на сей прискорбный факт...
Стража меж тем приволокла госпожу Вильфранш-сюр-Сон назад и усадила на тот же стул, на каком она и сидела, стоявшем на противоположной от меня стороне. Я так понимаю, со стороны обвинения.
Второй заместитель, тяжко вздыхая и бормоча себе под нос что-то типа: «Такой шанс выслужиться упустил», притащился и сел на своё место.
- Подсуди.… В смысле садитесь, деточка, - ласково обратился ко мне судья.
«Ох… не к добру это» - снова подумалось мне. Вот не нравился мне этот ласковый тон. Порой, такая смена сулила ещё большие неприятности.
Но ноги меня уже не держали, и я плюхнулась обратно на огромный стул с цепями и ремнями самого устрашающего вида и даже ноги подобрала под себя.
Мне было всё ещё холодно, зубами я стучала с не меньшей, а, пожалуй, даже с большей силой. И уже очень хотелось, чтобы мы уже куда-нибудь пошли.
«На площади, где мне будут руку отрубать, будет же солнышко? Может быть, там потеплеет?» - удручённо текли мысли в моей голове.
Я не знаю, как долго мы так просидели. Госпожа Вильфранш-сюр-Сон скулила, стража переминалась с ноги на ногу, стоя вдоль стены. А судья продолжал утирать пот париком.
«Ему что? И в самом деле, жарко? Ну, вот как так-то? И чего мы, собственно говоря, ждём?» - снова подумалось мне.
