В самый момент соития Лиза, распахнув глаза, отчетливо ощутила, что ей неприятно между ног от его мощного давления. Но, видя его желание и чувствуя яростные ласки, она все равно хотела угодить ему. Лаская пальцами его короткие мягкие волосы, Лиза сама целовала его лицо, стараясь не замечать неприятные ощущения в промежности, которые он причинял ей своим напором. Его ладони мощно направляли ее бедра в ритм его движений, убыстряя темп соития.
В какой-то миг Корнилов, обхватив ее голову рукой и утопив пальцы в густых шелковых волосах, заставил смотреть девушку на себя. Лиза утонула в его страстном поглощающем взоре, который был затуманен нежностью и похотью, ощущая, что готова отдать этому мужчине все, что у нее есть…
Они вернулась на рассвете. Павел на своем жеребце довез девушку до избы Стефании. Он спустил Лизу на землю и спешился сам. Перед калиткой он вновь обнял девушку очень нежно и ласково. На прощание поцеловав ее в губы, он спросил:
– Вы будете меня ждать, Елизавета Андреевна? – Лиза отчего-то вновь смутилась под его горящим будоражащим взором и лишь кивнула. – Поспите немного, – произнес Корнилов властно, но мягко, лаская своими пальцами ее щеку. – Я в штаб. Поутру вновь будет большое сражение. Далеко от дома не ходите. Это опасно. Как только смогу, сразу приеду…
Лиза смотрела на него, и в ее голове все явственнее звучала мысль о том, что она не может более оставаться здесь. Она и так в эту ночь перешла грань дозволенного и в данный момент чувствовала, что ее долг как можно скорее одуматься и перестать жить одними чувствами, которые могли разрушить ее жизнь и обнаружить ее позорное падение. У нее был муж, и то, что произошло этой ночью между ней и Корниловым, не должно было свершиться, нервно думала она.
Молодой человек уже хотел отойти от нее, но Лиза удержала его за локоть.
– Павел Александрович…
– Да? – ласково произнес он, вновь повернувшись к ней.
– Я уже вполне здорова, – сказала Лиза, внимательно глядя на его мужественное жесткое лицо. – Если бы вы нашли мне лошадь, я бы смогла уехать и разыскать брата сама, чтобы более не быть вам в тягость.
– Что за очередная глупость? – выпалил Корнилов в сердцах. – К чему вы вновь завели этот разговор? Куда вы собрались ехать? Вы разве знаете, где ваш брат?
– Нет. Но вы говорили, что он, возможно, в Смоленске.
– И что же? Это было неделю назад! – вымолвил Павел, повышая голос и сверкая на девушку глазами. – Армия отступает. Одному Богу известно, где ныне находится ваш брат, тем более вам одной опасно ехать. Я уже говорил вам об этом. А я не могу надолго оставить полк, чтобы сопроводить вас.
– Но я думаю…
– Вы специально создаете мне неудобства?! – уже зло вспылил молодой человек, ощущая, что этот разговор причиняет ему душевную муку. Лишь предположение о том, что Лиза вдруг исчезнет из его жизни, вызвало в существе Корнилова такую бурю негодования, что он побледнел, а на его скулах заходили желваки. Ибо после сегодняшней ночи Павел полагал, что отныне жизнь Лизы должна проходить непосредственно с его участием, под его опекой и защитой. И ее речи о том, что она сама может куда-то поехать, видимо, без сожаления оставив его здесь, вызывали в сердце Корнилова сильный гнев.
– Я вовсе не хотела этого, – опешила Лиза и чуть отодвинулась от него, видя, как его серо-зеленые яркие глаза зажглись опасным неприятным светом.
