Павел (заметно нервничая). Да? Это разве тот вечер? Давайте, нет, знаете, не будем об этом… давайте следующий… Скажем… (задумывается). Я, конечно, могу ошибиться… примерно 24–25 апреля 1804 года с 21.45 до 22.30?
Марьфёдорна (очень серьёзно). Что именно вас интересует? События, эмоции, впечатления, размышления, комментарии…
Павел (озадаченно). Чьи это ещё у вас комментарии записаны?
Марьфёдорна. Мои, разумеется. Вы от комментариев в ТАКИХ вопросах всегда предпочитаете воздерживаться.
Наполеон. Если это то, о чём я подумал, то мне было бы интересно их послушать…
Павел (ехидно). Марьфёдорна, я понимаю, к чему вы клоните, и какова ваша стратегия. Хотите заморочить мне голову. Не выйдет. Я и так знаю, ЧТО было, и вы знаете. Можно обойтись без комментариев.
Марьфёдорна. Хорошо, как скажете. Но в таком случае следует отметить, что в период с 21.45 до 22.30 вы изволили… отлучаться. То есть нельзя сказать, что время с 21.45 до 22.30 включало в себя только то событие, комментариев о котором вы не желаете слышать.
Павел. Я не очень понимаю… я не помню, чтобы я куда-то отходил от вас!
Марьфёдорна. У вас в тот день произошла накладка в расписании. Одно налегло на другое.
Наполеон. Кто на кого налёг?
Павел. Марьфёдорна не вполне совершено владеет французским языком. Она имела в виду, что два дела совпали в один момент. Так бывает.
Наполеон. Да, я обычно делаю несколько дел сразу, как Юлий Цезарь, и весьма успешно. Кстати, вы могли бы продолжать ваш интимный диалог по-русски, если вам так удобнее.
Павел. Учитывая, что в этих комнатах собрались (хоть кое-кого и не приглашали!) русский, немка и француз, этикет требует говорить на языке гостя. То есть на французском.
Наполеон. Весьма польщён.
Павел. Знаете, я, честно говоря, ужасно устал. Марьфёдорна, скажите просто: вы изменили мне или нет?
Из-за стены раздаётся вопль возмущения.
Марьфёдорна. Вы думаете, за эти пятнадцать минут вашего отсутствия я бы успела…
Павел. Я спрашиваю вас серьёзно!
Марьфёдорна. Как только у вас хватает жестокости обвинять меня в неверности, когда вся моя жизнь была посвящена любви к вам!!! И главным доказательством этой любви, в которой вы мне неоднократно, между прочим, объяснялись, служат наши многочисленные дети!!!
Павел. Так вы признаёте, что они от меня?
Марьфёдорна (оскорблённо). Я? Мне нет необходимости признавать и без того очевидный для всех, кроме вас, факт! Это ВЫ поставили его под сомнение!!!
Павел (без сил ложась на кресло). Я признаю… дорогая, я вас… не переживу…
Наполеон. Я даже не знаю, завидую я вам или сочувствую… но, честно говоря, если вы не хотите отдавать мне в жены ваших дочерей, я готов жениться на вашей жене, когда вы разведётесь.
Павел (устало). Это невозможно. И не потому, что мне жалко или из чувства ревности… Просто моя жена знает много важной политической информации и государственных тайн, и потому не может выйти замуж на вас, ибо вы не дружественный нам объект.
Наполеон. Вы посвятили Вашу жену в государственные тайны?!
Павел (смутившись). Ну не во все… она сама подслушала, когда я их обсуждал с другими людьми. Одним словом, в случае нашего развода я намерен заточить вас, Марьфёдорна, в монастырь, вам ясно?
Марьфёдорна (фыркает). Ну и точите, сколько вам будет угодно! А я запишу, что сего времени и числа вы признали всех детей наших настоящих и будущих своими…
Павел закрывает лицо руками.
