Вивьен Ли. Жизнь, рассказанная ею самой - страница 3

Попытка улыбнуться положение только ухудшила. Сама улыбка вышла кривоватой, а выражение глаз не изменилось. Я едва не зажмурилась от ужаса. До чего же меня довели, если страх поселился столь прочно!

Да, Фрейденберг прав – выпускать вот этакое за пределы клиники нельзя, снова упекут куда-нибудь. Сумасшедшая… Господи, что же мне кололи, если я пришла в такое состояние?! Если честно, болело все – внутренности, кости, особенно голова и легкие. Каждый вдох давался с трудом. Неудивительно, человека с туберкулезом обкладывали льдом! Хорошо хоть надсадного кашля с кровью нет.

Мелькнула дурацкая мысль: может, начать кашлять, чтобы они, испугавшись, отправили меня в больницу для легочных больных, оттуда выбраться будет легче. Нет, не отправят… наоборот, запрут в палате насовсем и еду будут просовывать в окошко в двери, как заключенной.

Что бы ни было дальше, в тот момент у меня была возможность нормально вымыться и не воспользоваться ею глупо.

«Я не буду думать об этом сегодня. Я подумаю об этом завтра…»

Дверь в палату тихонько распахнулась, и на пороге показалась та самая женщина, вместе с которой появился букет роз.

Я уже никому и ничему не верила. В психушке не бывает подарков, там только меры. Внутри все сжалось, за роскошь дышать ароматом роз и вымыться хорошим мылом нужно платить. Я знала, чем именно расплачиваются в таких больницах, а потому накатила волна настоящего ужаса. Сейчас следом за ней войдут громилы, подхватят под локотки и потащат на электрошок! Любое сопротивление только добавит еще один сеанс.

Внутри росли отчаяние и паника, еще мгновение, и я бы сорвалась, забившись в угол кровати и истошно крича. Новый приступ готов начаться. Остановил его спокойный, приветливый голос:

– Вымылись? Так гораздо приятней, правда?

Ларри, достаточно вот этого – чьего-то приветливого спокойствия, чтобы внутри все начало оседать, дышать становилось легче, а биение пульса в висках перестало заглушать остальные звуки. Почему ты не мог поступить так же – произнести несколько слов спокойным, ласковым тоном?

– Да…

– Я Марион, помощница доктора Фрейденберга. Букет и духи прислал ваш друг Ноэль Кауард. Вы любите «Диора»?

– Да, спасибо.

Я старалась дышать глубже, чтобы успокоиться поскорей. Марион, видно, поняла, снова улыбнулась:

– Открыть окно? Здесь душно. Только возьмите одеяло, чтобы не простыть. Так хорошо?

И все равно я не верила в эту доброжелательность, только кивнула. Наверное, со стороны я выглядела затравленным зверьком, готовым кусаться и царапаться.

– Ваших родителей нет в Лондоне.

– А мистер Ли Холман?

– Его вызвали. Но прежде я хочу поговорить с вами.

Начинается! Я снова напряглась, как струна, готовая лопнуть от малейшего прикосновения.

– Вивьен, вы позволите мне называть вас так? Вивьен, доктор Фрейденберг считает, что у вас не маниакально-депрессивный психоз, вернее, если это и он, то лишь начальная стадия. Скорее это синдром эмоционального выгорания, хроническое нервное истощение. Доктор пока только начинает исследовать такое состояние и причины его появления.

– Какая разница?

– Нет необратимых изменений личности. Это просто способ защиты мозга от перегрузок, чрезмерных требований к человеку, ощущения необъективной оценки ваших заслуг, слишком большой критики и тому подобного. Когда груз становится невыносимым, мозг реагирует очередным приступом. Такое состояние испытывает подавляющее большинство людей, особенно вашей профессии, но многие умеют сбрасывать тяжесть, например, алкоголем, гневом или даже исполнением ролей, в которых возможна демонстрация отрицательных эмоций. Я посмотрела ваши фильмы, список ваших ролей, отзывы о вас. У вас нет такого выхода, потому организм, к тому же ослабленный борьбой с туберкулезом и другими проблемами, находит иной выход.