Продолжил обзор воспоминаний и персоналий.
Низкорослый золотозубый водитель электропогрузчика Стас стучал на арендаторов директору комбината Быкову, а при случае и обворовывал. А ещё, увидел Толя, в молодости он убил человека, а сел только через полтора года по другому делу.
Дальше, вспомнил Толя, у дверей конторы мелькнула стройная фигурка секретарши Светы. Грузчики похабно заулыбались: все были уверены, что Быков держит её не просто так. Толя едва смог удержаться от того, чтобы узнать об этом всё. Стало стыдно, а скорее – противно. И тут Толя понял, что можно рассматривать комбинат и его обитателей быстро, схематично, не вдаваясь в лишние – и почти всегда неприятные – подробности. Чтобы найти то, что искал, будет достаточно и такого способа. Улёгся поудобнее на диване, закрыл глаза…
И мысленно воспарил, взмыл над комбинатом, наблюдая прямоугольник двора и серые строения внутри. И точечки людей. Бегло изучал их, перебирал, просеивал, будто копаясь в жмене семечек в поисках затерявшейся монетки.
«Пьяница, пьяница, – перебирал Толя работников комбината, – бывший талантливый музыкант и тоже пьяница… Вот скрытый шизофреник, ещё пара алкоголиков… Тут алкоголик, он же извращенец, бр-р… Кто дальше? Ух ты, наркоман!.. Ещё пьяница, уже с циррозом. Вот ещё один алкоголик, но в завязке – борется, надо же. Вот тип только что из тюрьмы и скоро обратно туда же… Дальше – ещё два парняги уголовного склада ума, с легко читаемой судьбой… А вот… Ничего себе: голубой! Кто это? – Толя присмотрелся. – Надо же… Но, – подумал, – что теперь делать? Я не хочу этого знать… Хм… А, вот как… – разобрался, понял: не всё здесь увиденное обязательно сохранять в памяти, тащить в своё сознание. – Слава тебе, господи…»
Взгляд на минутку остановился на кладовщице с мороженого, Лене. Эта была честная. Измученная, издёрганная женщина, жила она только ради дочери. У неё на складе, увидел Толя, давно тянется огромная и постоянно увеличивающаяся недостача – что-то воруют грузчики и водители с экспедиторами, где-то она сама ошибается. Лене больше года удаётся скрывать это от дирекции фирмы. Как решить проблему, Лена не представляет, так и живёт, мучаясь, постоянно об этом думая.
Лена точно не то, что он ищет, понял Толя.
Он переместил свой пронизывающий взор от складских помещений к гаражам и мастерским, но и там того, кто мог оказаться нужным, не нашлось. Там работали люди, у которых всё осталось в прошлом, в настоящем были только болезни, алкоголизм и надвигающаяся старость.
Толя открыл глаза, полежал задумчиво, потом снова сосредоточился.
Дальше наткнулся внутренним взглядом на Лосева. Улыбнулся: а Вася почти такой же простой, каким кажется. Хороший мужик. Хотя и не честен. Но куда в торговле с честностью? Лосев как-то говорил:
– Столько приходится врать… Продаёшь – врёшь, закупки делаешь – врёшь. С налогами, опять же. А уж если проверка…
Толя тогда подивился, как такие мысли уживаются в Васе со всем остальным.
Ещё Толя увидел, что Лосев очень ценит его, считает, можно сказать, незаменимым. И готов платить больше, как минимум, раза в полтора. Подумал: честно ли будет воспользоваться этим знанием? И решил поразмышлять об этом позже.
Грузчиков с рыбы «просеял» быстро – этих знал хорошо, всё с ними понятно. Кладовщик Сергеич уж точно не воин со сломанным мечом. Будь у него меч, давно толкнул бы налево или в пак с сёмгой подложил, для веса. А вот второй кладовщик – новый, Гуськов – Толю заинтересовал. В его, Гуськова, душе, где-то в постоянно уменьшающихся, съёживающихся под натиском жизненных обстоятельств ареалах, обитала хилая, давно приученная к компромиссам, сговорчивая, но – совесть. Как же несладко ей здесь придётся, понял Толя. И увидел, что с Гуськовым тоже что-то не так. Что-то странное в нём почудилось. Как и в тех, других, но – иначе.
