– А, девочка-алиби! – Борис подмигнул. – Тайная страсть? А! На твой тонкий, но извращенный вкус, понимаю, понимаю!
– Да брось, говорю ж тебе … – Яша сморщился.
– Бутылку поставил? – Борис встал, смахнул нитку с рукава пиджака, – никакое доброе дело не остается безнаказанным, надо было Зинку предупредить. Спасала, спасала, а ты ушел к другой…
Яша разложил ткани по кучкам, и приуныл. Никакого красного шелка. Никакого белого шелка. Трикотаж, правда, очень качественный, турецкий, но – белый. Но до такой степени белый, что – слепящий белый, ярчайший, кричащий, отливающий серебром. И – алые ленты, широкие, полосами. И еще всякое – в изобилии – какие-то немыслимой красоты пуговки, звездочки, стразики, перышки – девчачья мечта, одним словом. Цирк, – сказал сам себе Яша. – Или кордебалет. Но что из этого сошьешь? Оставалось всего три дня.
– Я не понял! – Яша вскочил и подбежал к телевизору. Камера, будто залюбовавшись, приблизила лицо молодой женщины. Женщина посмотрела на камеру и чуть-чуть приподняла уголки губ. – Это же Зинка! Зинка Карасиха! Это я, что? Я – что? Я для ЗИНКИ? Я? Я шил для нее? Ни хрена себе, – Яша не мог успокоиться, – да я думал, я для Магды! Для нее! Тигр же, и Лиля Брик! Какая Зинка – Лиля? Какая Кармен? Меня обманули!
– Яша, ангел мой, уймись, – «Географ» схватил его за локоть, – аминазинчика захотел? Всех спалишь, уймись, тебе какая разница? Сдурел? Важно тебе, кто там попой вертит? Тебе на волю и билетик надо, Яшенька, голубь мира! Ты неврастеник, а не псих…
Яша, который с самого первого разговора с Борисом твердо решил, что алый костюм предназначен Магде, был просто в бешенстве. Он вообразил, что Магда стала любовницей Бориса и тот, таким образом, хочет как бы и отомстить Яше, и извиниться перед ним за то, что увел у него женщину. Зина даже не фигурировала в Яшиных мыслях, он и не вспоминал о ней, разве так – если приходилось к слову. Как же Зина сможет вытащить его из психушки? Да никак! Папа у нее инженер, мама учительница музыки, бабушка отсидела при Сталине, деда расстреляли – где тут «связи»? Да, Зинка поступила в свой Текстильный, но кто у нее там? Модельер Волков? Но он-то причем? Он сам под колпаком «у Мюллера»! Все ясно, – Яша вдруг успокоился и сник, – динамо. Они меня продинамили. Они меня обштопали. Разыграли! Зинка отомстила мне за то, что я на ней не женился. Все. Теперь я навеки тут. Я тут умру под хохот безумцев, упаду лицом в грязный унитаз. Бли-и-и-н, как я попал…
А камера уже переходила от лиц знаменитостей – к гостям и зрителям, да и просто – к зевакам. Яша уставился на экран, механически отмечая про себя, что толпа одета ужасно, безвкусно, и на этом фоне зарубежные гости выглядят просто космически. Тут камера захватила и приблизила тоненькую девушку, с огромной серьгой в ухе. Серьга была такая – кольцо, а внутри кольца – тигр. Это был тот самый тигр, Магдин. Яша нашел у бабушки старую брошку, серебряную фигурку тигра, и сделал из неё серьгу. Магда всегда говорила, что ей нужно такую же, вторую, чтобы тигр не был одинок. Магда стояла рядом с журналистами и людьми явно богемного вида, типичными киношниками. У Магды был обычный отсутствующий вид, как тогда, в метро. За плечи ее обнимал, притягивая к себе, сам Темницкий. Магда казалась какой-то нездешней, впрочем, при большом скоплении народа она всегда и была такой. Темницкий говорил с кем-то, похожим на Кшиштофа Занусси, улыбался, и все сильнее сжимал Магдино плечо. Яша закрыл глаза и вышел из холла.
