Визионер - страница 38

Вот они, все трое, лежат на столе перед Митей. «Снегурочка» Виктора Васнецова, «Неизвестная» Ивана Крамского и «Девочка с персиками» Валентина Серова. Три мёртвые девушки. Три портрета.

А напротив сидит вполне живая и взволнованная барышня, которая каким-то невероятным образом всё это обнаружила.

– А теперь, Соня, мы с вами очень обстоятельно побеседуем.

Через две минуты Дмитрий вызвал Мишку, попросил забрать у Сони пальто и принести чаю со сладостями. Разговор, видимо, будет долгий.

– Дело в том, что у меня была сумасбродная гувернантка Елена. – Соня грызла пряник и одновременно пыталась рассказывать. – Извините. Я, когда волнуюсь, всегда хочу есть. Так-то она была нормальная, но совершенно одержима живописью. Теперь я понимаю, что её на самом деле художники интересовали.

– Художники?

– Ну да. Она сначала пыталась рисовать сама, но таланта не обнаружила. Потом мечтала стать для кого-нибудь музой – таскала меня с собой на выставки, вернисажи, художественные салоны. Мы скупали книги по искусству, папа не возражал. Я поначалу тоже была не против: это всё интересно, конечно. Но есть же и другие науки – литература, математика, языки… Образование должно быть разносторонним, как думаете?

– Наверное, да. Правда, боюсь, моё образование было очень далёким от живописи. В церковной школе я изучал лишь иконопись, а на полицейских курсах и в университете нам искусство не преподавали.

– А, тогда понятно, почему никто из ваших не догадался. Не обижайтесь, пожалуйста. Вы вроде нормальный полицейский, не то что некоторые городовые. Просто работа у вас такая, что надо уметь ловить преступников, а не отличать Моне от Мане.

Митя хотел было спросить, кто эти двое, но благоразумно промолчал.

– А вот эти три полотна, они известные?

– В общем, да. Вот эту «Снегурочку», – Соня указала на картинку, – я видела раз пятьдесят, наверное. Она висит в галерее Третьяковых.

– А остальные? Я не понимаю, почему никто их не узнал, если они так популярны.

– С ними сложнее. «Неизвестная», к примеру, наделала много шума, когда была представлена. Её сильно раскритиковали за вульгарность. Считалось, что прототипом героини послужила дама… не самых чётких моральных принципов.

– А вот это любопытно.

– Что именно?

– Видите ли… – Митя замялся, не будучи уверенным, стоит ли посвящать девушку в подробности расследования. С другой стороны, она только что сообщила такую ценную информацию, которая позволит взглянуть на все три дела совершенно по-новому. И ум у неё острый, вдруг до чего-то ещё доищется за время разговора? – Вторая жертва, Анастасия, тоже не очень-то придерживалась… принципов.

– Ага! То есть преступнику нужен не только похожий типаж, но и какая-то деталь, объединяющая жертву с прототипом, так?

– Вы рассуждаете как детектив. Я тоже об этом подумал. Первая жертва, Прасковья, была родом из Берендеево, как и Снегурочка. Но что же тогда объединяет Машу Барышкину и эту девочку на картине?

– Мне кажется, я знаю. Вот эта женщина на фотографии рядом со мной и братом Лёликом – тётя Саша, Александра Саввична Мамонтова. А девочка на картине – её сестра Вера. Они обе – дочки промышленника и фабриканта. Как и Маша.

– Звучит логично, спасибо за подсказку. Вы сказали, что «Снегурочка» находится в Третьяковке. А что с остальными, знаете?

– «Неизвестная» где-то в частной коллекции. Она сменила нескольких владельцев. Говорят, что у картины дурная слава и она приносит несчастья. Её давно не выставляли и, видимо, просто забыли. Портрету почти сорок лет. Если полотно долго не показывать людям, оно стирается из памяти. Поэтому, наверное, никто не понял, что Анастасия изображала эту картину.