Стакан взяла прачка.
– Наталья, – говорю ей вместо тоста, – накажу.
Она томно потягивается, нацеливая в мою сторону упругие груди:
– Ах, накажи меня, начальник, пару раз да так, чтобы еще хотелось – и выпивает.
Закусила долькой лука на корке хлеба и говорит:
– Кстати, я оставила резюме в «Ресурсе» – надеюсь скоро от вас уйти. Знаешь там сколько фасовщицам платят? Тебе и не снилось…
Ну, о чем с ней говорить? Обращаюсь к виночерпию:
– Иван Степаныч, ты тоже подыскивай себе работу. Я сделал заказ на сварщика в Центр Занятости. Как подгонят, тебя уволю…
– А слесарем возьмешь? – просит он.
– Возьму, если пить бросишь.
– Вот сейчас допью и сразу брошу, – он выливает остатки пойла из банки в стакан.
– Где, Григорий? – спрашиваю Тевелева.
– Ложку режет.
– В смысле?
– А вон там, – он кивает в котельный зал.
Нахожу Витаминыча в закутке на лавочке. У этого свое хобби – в свободное от работы время вырезает из березовых чурок деревянные ложки. И не плохо, скажу, получается. Он без дела сидеть не может – трудоголик хренов!
– Пьют, етиихумать! – пожаловался я и присел рядом. – Ты – одна у меня отрада.
Помолчали, задумавшись о роли пьянства в обществе.
– Я не понимаю таких людей, – соглашается Витаминыч.
– Я тоже. Пить и работать – не по мне. Либо пить, либо работать – не могу себе представить, как можно сочетать неприятное с бесполезным.
Наверное, хотел сказать иначе, но получился каламбур, который мне понравился, и не стал поправлять.
– Иван Степаныч – всяко-разно не сварщик, но просится в слесари. Ты ведь тоже не хочешь в операторы возвращаться, и я планирую тебя бригадиром назначить. Ну, и тогда за пьянство в бригаде буду спрашивать с тебя.
– Много бездельничаем, от того и пьем, – высказал Григорий интересную мысль.
Я тоже свою озвучил:
– Окладников трудно мотивировать, а орать я не люблю – поэтому планирую выдавать задания на рабочий день. Сделал – топай домой, не успел до пяти – задержись.
– Да если бы мы работали по своему профилю, а то черте куда посылают, – обреченно сказал Тевелев.
– Все, с этим покончено. С завтрашнего дня начинаем подготовку котельной и трасс к отопительному сезону – делаем ревизию и ремонт. И задания буду планировать на день. Ты вот что, Григорий, начинай на толпу покрикивать, а я постараюсь для тебя выбить бригадирские десять процентов.
Витаминыч уставился на меня несколько удивленный. Потом кивнул, соглашаясь.
Разговор с Тевелевым словно придал мне сил. Но на душе оставалось паршиво. Напряги с Беловым выбивали из колеи. Зря я его идиотом назвал. Стоило бы язык придержать.
В прежней своей производственной деятельности всегда раздражался, если встречал некомпетентность или не успевал что-то сделать. Сейчас можно было столько не волноваться. Определенные изменение, произошедшие с возрастом, казалось, делали меня неуязвимым для человеческой глупости и выхолостили суетливость – иначе бы не пошел «в люди». Полвека просуществовав на Земле, постиг, что прошедшего времени не бывает. Точно так же, как не существует будущего. Таким образом, не может быть ни потерянного времени, ни сэкономленного. Единственно важное – то, что ты сделал.
Раньше, в моем инженерном прошлом, такой философии не наблюдалось – я все время куда-то спешил. Теперь мое кредо изменилось. Жизнь – это игра случая, вечный поток заманчивых предложений, из которых можно выбрать то, что более по душе. Все работают за оклад и воруют. Я не ворую, но организую новые темы, дающие дополнительные доходы – хотя их можно назвать «подпольными». Так было в Восточной котельной. На новый уровень этого бизнеса мне хочется выйти на новом поприще. Обстановку уже знаю. Осталось сделать самое важное – определить, чем заниматься.
