Не сомневаясь больше ни минуты, я втиснула ноги в уличные туфли и вприпрыжку помчалась на улицу. Мне предстояло обойти квартиры последней «свечки», и теперь я была уверена в положительном результате. К дому я подбежала, слегка запыхавшись. Распахнув подъездную дверь, чуть не сбила с ног молоденькую девушку, выходящую из подъезда.
– Куда прешь? Не видишь, люди выходят, – нагрубила мне девица. – Совсем народ ошалел. Наскакивают на людей среди бела дня.
– Простите, я вас не заметила, – наспех извинилась я, проскальзывая в подъезд.
– Глаза разуй, тогда будешь людей замечать, – все так же грубо посоветовала девица.
Я не стала вступать с ней в перепалку. Стоит ли обращать внимание на малолетнюю хамку? Поднимаясь по ступеням к площадке, на которой располагались квартиры, я слышала, как девица продолжает ворчать мне вслед.
– Таскаются тут всякие, покоя от них жильцам нет. Обкурятся и прохода людям не дают. И куда только домоуправление смотрит. За что мы деньги им платим?
«Вот ведь зараза! Все настроение испортила», – подумала я. Настроение и вправду упало. Что поделать? Не люблю я, когда меня обвиняют в том, чего не делала. Обкурилась я, видите ли! Да она сама небось под кайфом. Или, наоборот, без дозы ходит, вот и злая такая. Поймав себя на мысли, что мои выводы ничем не отличаются от выводов девицы, я развеселилась. И правда смешно. Знать друг друга не знаем, а напридумывали обе с три короба. Чтобы немного успокоиться, я решила подняться по лестнице на последний этаж и начать обход не снизу, а сверху. Дойти я успела только до третьего этажа. Там мне пришлось задержаться, так как путь мне преградила старушка. Интересная такая старушенция. Древняя, как египетские пирамиды. Вся в морщинах, в старом, застиранном халате, но в бигудях и с макияжем, достойным кисти художников-авангардистов.
– Мумия возвращается, – невольно вырвалось у меня.
Услышав шепот, старушенция приблизилась ко мне вплотную и тонюсеньким голоском запричитала:
– Сынок, подмогни, милай! Не откажи в любезности симпатишной даме. По всему видать, ты парень добрай, отзывчавый. Сподмогни чуток.
Я остолбенела. Это она меня, что ли, сынком назвала? Ну ладно еще брюки бы старушку в заблуждение ввели, но волосы? Белокурые локоны, свободным каскадом ниспадающие на бежевую водолазку из ангорской шерсти, никак не подходили под определение «сынок».
– Это вы мне, бабушка? – переспросила я на всякий случай.
– Тебе, сынок, кому ж еще. Поди сюда. Успеешь по своим надобностям. Сперва дело доброе сделай.
Старушка ухватила меня за полу куртки и потащила в свою квартиру. Надо признать, силы у старушенции было еще предостаточно. Я, конечно, могла бы попытаться вырваться из ее цепких рук, но любопытство взяло верх. Не каждый день встречаешь бабулю, которая накручивает волосы на бигуди и разрисовывает свое лицо почище граффити на заводском заборе. Старушенция между тем втащила меня в коридор своей квартиры, захлопнула дверь и тщательно заперла ее на все засовы. Я остановилась у порога, ожидая, что за всем этим последует. А старуха, казалось, потеряла ко мне всякий интерес. Прошла в кухню, загремела там посудой. Я услышала, как открылся кран и вода мощным напором застучала по эмалированной поверхности раковины. Желая удостовериться в том, что бабуля не затопит всю квартиру и не утопит меня вместе с собой, я двинулась на звук.
