– А это заразно? – Володя стал вертеться вокруг себя, пытаясь разглядеть свою задницу.
– Да нам только отвёртку! – крикнул Константин в дверь. – Крестовую!
– Ты чего кричишь? – испугался Тюков.
И они бросились врассыпную.
Тюков резко сел в постели посреди ночи. Ещё две койки заскрипели.
– Я понял, – сказал Тюков. – Нам нужен фандрайзинг. Или краудфандинг.
– Нет, – сказал Володя, пошевелившись. – Нам нужен дауншифтинг.
– Да, – промямлил Константин. – А ещё прокрастинация, парадигма, промискуитет, фистинг и абстиненция. Я тоже люблю всякие такие слова, но давайте спать.
Тюков лёг обратно, и через минуту они все трое уже тихо сопели.
Но недолго.
Вдруг проснулся Володя.
– Эй, – сказал он. – Спите?
Собственно, от этого все тоже проснулись.
– Давайте, – сказал Володя. – Бейте меня. У меня идея эксперимента.
– Как бить? – спросил Константин.
– Ну, пните или пощёчину дайте, – ответил Володя. – Только оба сразу.
Константин и Тюков, кряхтя, встали, подползли к Володе и начали отвешивать ему оплеухи.
– Э! – закричал Володя. – Прекратите! Больно же.
Константин и Тюков прекратили.
– Ну, чего там? – спросил Тюков. – Удался эксперимент?
– Нет, – сказал Володя. – Всё, спите. Странно. Я думал, если двое одновременно и ночью – то не больно будет…
– Это ему приснилось что-нибудь, – сказал Константин.
– Может, свет надо было включить? – бормотал Володя, зевая.
Через несколько минут он уже храпел.
Тюков начал кидать в потолок складной ножик. Получив пару небольших травм, он признался:
– Заняться нечем. Может, хоть в кино сходим?
– А как это делается? – спросил Володя. – Я забыл.
– И на что? – уточнил Константин. – Хорошие фильмы разве сейчас делают?
– Афишу надо найти сначала, – сказал Тюков. – Я помню. Круглые такие будки должны везде стоять.
Они всё обыскали, но не нашли ничего похожего.
– Может, на улице? – предположил Константин. Тут на него свалился ножик, который воткнулся в потолок несколько минут назад, и дальше он помнил уже нетвёрдо.
Кажется, они ходили по улицам и заглядывали в окна первых этажей. Тюков по дороге успел жениться и развестись, а Володю покусала собака.
– Интересное кино! – возмутился Константин и сел смотреть.
Показывали что-то про глаза в ночи. Глаза были сонные и слезились. Когда они наконец закрылись, Константин увидел сон. Володя и Тюков в нём жарили вкуснющие пельмени с куриными потрошками.
– Оставьте мне! – крикнул Константин и проснулся.
– Кто спит, тот ест, – возразил Тюков и облизал ложку.
Тюков забежал первым, осмотрелся.
– Это не наша комната, – сказал он.
– Конечно, не наша, – ответил Володя. – Мы же в кинотеатре. Это женский туалет.
– Так-так, – сказал Тюков, заглядывая в одну из кабинок. – Это тоже не наша комната.
– Да пошли скорей отсюда, – сказал Константин. – Неудобно.
– Что-то здесь не так, – сказал Володя. – Обычно в женском туалете давка и очередь, а тут никого.
– Да пошли вы, – сказал Константин. – Надоели. Полвторого ночи уже.
И он перевернулся на другой бок.
Тюков сидел в углу и громко напевал подозрительно примитивную мелодию:
– У-а-а, чава, чава…
– Ну, задолбал же, – сказал Володя. – Если уж так хочешь музыки, вон, радио включи.
– Я сам музыка, – сказал Тюков. – Трым-дырым-дырым.
– Он влюбился, – сказал Константин, потягиваясь. Вставать было лень.
– С чего ты взял? – удивился Тюков.
– Всё элементарно, – ответил Константин. – Во-первых, ты поёшь попсу, чего с тобой никогда раньше не было. Значит, кто-то тебя ей заразил.
