Вкус дикого мёда - страница 49

В разгар летнего зноя он разжигал четыре костра по четырем сторонам света и, не шелохнувшись, сидел между ними, пока солнце не закатывалось за горизонт. В холодную пору, когда ледяной ветер, дующий с Гималайских гор, пробирает до костей, он по горло погружался в воды Ганги и оставался в реке целый день. Ни ветер, ни дождь, ни раскаленное солнце не могли остановить юношу. Погруженный в аскезу, он забыл обо всем на свете – любой ценой он хотел обрести знание Вед. Никаких других желаний не осталось в его сердце. В конце концов жар его тапаса стал таким сильным, что даже боги на райских планетах почувствовали его жжение53*. Сам царь райских планет Индра, не понимая, ради чего юный аскет умерщвляет плоть, решил испытать его. В образе пожилого брахмана он пришел к тому месту на берегу Ганги, где Явакрит совершал аскезу, и, поприветствовав его, сказал:

– О Явакрит, мне жаль тебя. Зачем ты мучаешь себя? Ты хорош собой, молод, силен. Чего тебе не хватает? Скажи мне, что ты хочешь. Может быть, я смогу тебе чем-то помочь?

Явакрит, не прекращая своей аскезы, внимательно посмотрел на старика. Под его пронзительным взглядом оболочки лжи спадали сами собой. Он понял, что перед ним Индра, могущественный полубог, повелитель небожителей, милости которых он домогался. Меньше всего он хотел разгневать того, кто стоял перед ним. Со всем смирением, на какое был способен, Явакрит решил попросить благословение, и не только для себя:

– О Индра, я хочу от тебя одного: пусть отныне любой дваждырожденный54** вместе со священным шнуром мгновенно получает знание Вед. Пусть оно сразу раскрывается в его сердце. Пусть никому больше не нужно будет жить в доме гуру и служить ему. Если ты дашь мне это благословение, все дваждырожденные будут с благодарностью помнить мое имя.

Уже тогда, в те баснословные времена, желание посмертной славы двигало спасителями человечества! С тех пор число непрошеных спасителей выросло в геометрической прогрессии, так же как и число бед, которые они принесли людям.

Ответ этот рассмешил Индру.

– Вот, оказывается, что ты замыслил! О непобедимый Явакрит, никто не сможет исполнить твое желание. Даже сам великий Брахма, творец этой вселенной55. Каждый в этом мире получает по заслугам. Здесь за все нужно платить. А если кому-то что-то и достается без труда, этот дар никогда – запомни, никогда – не приносит ему пользы. По-настоящему наслаждаться можно только тем, что мы заработали сами – своим трудом и пóтом. И уж тем более это относится к священному знанию Вед. Неужели ты забыл, что река Вираджа, отделяющая материальную сферу творения от духовного мира, состоит из пота тех, кто изучает Веды? Поэтому, какие бы аскетические подвиги ты ни совершил, желание твое не может быть исполнено. Законы Бога непререкаемы!

Явакрит ничего не ответил. Сжав зубы, он продолжил свою аскезу, которая с каждым днем становилась все суровее. Так прошло несколько лет. Жар его аскезы выжег вокруг него всю растительность на берегу Ганги. Случайные люди боялись даже посмотреть ему в глаза, горевшие адским пламенем. «Никто и никогда, – каждый день твердил он себе, – не заставит меня отказаться от своего желания. Либо я умру, либо все знание Вед раскроется в моем сердце».

И снова Индра принял обличье старого брахмана, но на этот раз не стал подходить к Явакриту. Он пристроился на берегу Ганги в том самом месте, где Явакрит обычно совершал омовение, и стал сыпать пригоршнями песок в стремительную воду. Очень скоро туда прибыл и сам Явакрит. Он стал омываться, с любопытством наблюдая за тем, что делает старик. В конце концов он не выдержал и спросил: