– Лои? – повторяет женщина рядом со мной, вынуждая вновь поднять взгляд.
– Вы сообщили родителям? – словно в тумане произношу я.
– Лои, мне сейчас очень нужно, чтобы ты сосредоточилась на моих словах. Кому можно сообщить о происшествии? – очень четко выговаривает Эмилия.
Первым в голову приходит крестный.
– Возможно, Эвану… только он может быть на службе.
– Хорошо, мы попробуем с ним связаться. Иди сюда.
Подняв ленту ограждения, она позволяет мне пройти подальше от толпы и усаживает на тротуар. Только сейчас начинаю улавливать удушливый запах гари в воздухе, который заполняет легкие при дыхании. Тяжелая завеса дыма окутывает улицу, мигалки пожарных машин разрезают темноту ярко-голубым мерцанием. Гул голосов сотрясает тишину, люди в форме бегают в районе обугленных остатков дома. Моего дома. Основные балки, похожие на раскаленные пики, возвышаются к небу острыми концами. Середина заполнена черной древесиной, в сумбурном порядке сваленной в одну кучу. Темные лужицы воды, собранные на поверхности дороги, напоминают разлитую нефть. Вздрагиваю от голоса человека, нависающего надо мной:
– Мне нужно сделать пару звонков и опросить прохожих, после чего мы поедем в участок. – Кивнув ей в ответ, не отрываю взгляда от руин, оставшихся на месте родного дома. – Где твой мобильный, Лои? – спрашивает Эмилия.
– Я оставила его в сумочке на вечеринке, – отстраненно говорю я.
– Кто был там с тобой? – женщина задает очередной вопрос из тех, на которые я устала отвечать. По щекам одна за другой сползают слезы, пытаюсь собраться изо всех сил, чтобы не разрыдаться прямо здесь, на глазах у присутствующих.
– Лои?
– Адриа, моя подруга, бывшие одноклассники, – все же шепчу я, сглотнув ком в горле.
– Хорошо.
– Где мама и папа? Они на работе? Их не бывает дома так рано, они знают, что произошло? – задаю разом вопросы, что крутятся в голове. Но не получаю ответа ни на один. Тогда, подняв глаза, рассеянно пытаюсь разобрать взгляд собеседницы, но не понимаю, почему он становится сочувствующим.
– Лои, чуть позже мы сможем поговорить, ладно? – Кажется, киваю. – Ты в порядке? Я могу тебя ненадолго оставить? – Опять кивок. Она еще ненадолго задерживается, но все-таки решает уйти.
Не знаю, сколько я сижу, глядя перед собой на темную лужу, которая разлилась на асфальте и не отражает ничего, кроме моего грязного и заплаканного лица. Пожарный сказал, что в доме два тела. Нет, нельзя думать об этом, они не могли быть там в такое время, да еще и вдвоем. Но вот сочувствующий взгляд Эмилии… А зачем звонить Эвану? Почему меня не отвезут к родителям?! Сознание подкидывает все больше картин произошедшего, однако я стараюсь загнать их как можно дальше, чтобы то, что сейчас терзает душу, не вырвалось наружу с криком отчаяния.
Через несколько минут – или часов – женщина вновь подходит ко мне.
– Мы можем ехать, – сообщает она.
Поднимаю голову и в гуще деревьев вижу зеленые глаза, слегка спрятанные под непослушными темными прядями. Парень неподвижно изучает происходящее, и стоит мне на секунду моргнуть, как образ растворяется, будто его там и не было. Я сжимаю кулаки. Это он во всем виноват, все произошло именно тогда, когда этот чертов незнакомец появился в нашем городе. Не знаю, как он ко всему причастен, но уверена: это его проделки. Чувство ненависти оплетает душу слой за слоем. С той секунды, как мы встретились, все изменилось, в том числе и во мне, поэтому тихо цежу сквозь зубы:
