Читать онлайн Елена Лабрус - Вкус одержимости

1. Два года назад...

— Здравствуйте! Курьера вызывали?

Звонкий девичий голос заставил Алана оторваться от журнала и поднять глаза.

Тихая музыка. Тёмный интерьер. Мягкая подсветка витрин. Ему здесь нравилось, в этом элитном салоне женского белья. Напоминало его жизнь. Красивую, дорогую, спокойную. Безупречную.   

Он стоял, прислонившись плечом к выступу стены у примерочной кабинки и листал новый каталог, когда девчонка из курьерской службы ворвалась в сонную кондиционированную прохладу и пронеслась по залу к столу администратора. Теперь она озиралась, разглядывая развешенные по стенам комплекты из нежнейшего кружева, кожи и тонких цепочек, косилась на плётки в большой прозрачной вазе и явно торопилась.

Красная рубашка поло. Жёлтая бейсболка. Тощий блондинистый хвостик в разрезе кепки на затылке. Не девушка, а сигнальная ракета. Интересно сколько ей?

Её машинка, маленькая, куцая, и похожая на серебристую букашку, с логотипом курьерской службы на двери, стояла на улице за чёрным тонированными стеклом бутика.

Раз водит машину, то не меньше восемнадцати, справедливо заметил Алан. А кажется шестнадцатилетней. Худющая, взволнованная, вспотевшая. С выбившимися из-под кепки светлыми прядями волос. С острыми локтями и коленками. С кожей словно фарфоровой и до прозрачности бледной. Да и вся девушка казалась какой-то неестественно хрупкой, длинноногой и неловкой.

Алан разглядывал её с любопытством стороннего наблюдателя как комара, бьющегося в стекло. Или щенка-подростка, нескладного, настырного и бестолкового. Настолько в ленивой неге, роскоши, интимном полумраке салона она казалась чуждой. Суетливой, беспокойной, шумной. Лишней.  

— Проверьте, пожалуйста, данные Адрес. Телефон, — звенел её голос в диссонанс с нежной романтичной мелодией, что мурлыкала из скрытых под потолком динамиков.

Алан не любил блондинок. Особенно вот таких, болезненно белокожих, бледных, анемичных. А эта была просто ходячая анемия. Он знал, что забудет о ней, едва за девушкой закроется дверь. Но что-то было в ней цепляющее, а в её юности — заразное. Энергия, незамутненность, напор. Будущность. Что-то такое, что в свои сорок Алан давно забыл. Или утратил.

Годам к тридцати он сформулировал для себя ряд жизненных правил и неукоснительно следовал им.

Никогда не отступать от цели и принятого решения.

Никогда не объяснять никому своих поступков и не оправдываться.

Никаких девственниц и чужих жён.

Все его женщины были темноволосые, искушённые и свободные.

Зачем он об этом подумал? Ведь уже больше пяти лет был счастливо женат.

И словно ответом на его вопрос острые коготки впились Алану в руку и затянули за шторку.

— Тебе не кажется, что для всего этого я уже слишком стара? — вздохнула его женщина, крутясь перед зеркалом. Её идеальное тело, словно тонкой паутиной опутанное тесьмой белья выглядело безукоризненно.

— Кира, — выдохнул Алан, чувствуя, как по телу вниз прошлась волна горячего желания.  — Тебе двадцать девять.

— Мне почти тридцать. Я вот-вот разменяю четвёртый десяток.

— Ты совершенна.

 Он провёл пальцами по тонким коротким шрамам на её плече, белеющим на смуглой коже. Прижался к ним губами.

Как же он её любил. Эту потрясающую женщину, благодаря которой его существование обрело смысл, вкус, краски. Женщину, что сделала его невыносимую жизнь прекрасной и заставила принять себя таким, как он есть.

Сноб, циник, социофоб, замкнутый, отстранённый интроверт, не желающий следовать ничьим правилам, кроме своих, таким он был до встречи с ней. Таким он и остался. Но она делала его лучше. Вдохновляла продолжать исследования. Моталась с ним по миру, где Алан Арье, гематолог с мировым именем, благодаря ей, читал лекции студентам, выступал с докладами перед коллегами и проводил конференции.

Женщина, что стала его женой, другом, помощницей, соратником. Его музой и вдохновением. Его светом и надеждой. Его миром. Его всем.

— Если ты не остановишься, нам придётся задержаться в этой кабинке несколько дольше, чем я рассчитывала, — улыбнулась Кира, принимая его ставшие слишком настойчивыми ласки.

— И мы определённо купим этот соблазнительный комплект, — он слегка оттянул тонкую резинку, щёлкнул по её упругой попке и прижал Киру к стене.

— Спасибо! Я всё поняла. Не волнуйтесь, доставка будет в срок, — где-то за спиной прозвучал звонкий голос, когда Алан, слушая отрывистое дыхание жены, уже начал терять связь с реальностью.

А когда его тело накрыл дерзкий и сладкий спазм в ушах ещё звучало звонкое девичье «До свидания!»

2. Глава 1. Ника

Два года спустя…

Лампочка бензобака загорелась ровно в тот момент, когда машина остановилась у ворот: топливо на нуле.

— Этого и стоило ожидать. Держись, Джим! Придётся, — вздохнула я, обращаясь к машине. Нервно побарабанила по рулю и глянула на часы — время поджимало.

Чтобы не опоздать, по пути пришлось отказаться от всего, в том числе и от заправки. Я решила, что дотяну, главное — успеть вовремя. И вот до указанного срока пять минут, а передо мной глухие металлические ворота с красноречивой надписью: «Частная территория. Проход и проезд запрещён», кирпичная стена, что явно решила поспорить с Великой Китайской и ни одного намёка на звонок. Даже камеру видеонаблюдения не видно, хотя, уверена, она где-то есть.

Пришлось доставать накладную в поисках номера телефона.

«Получатель: Алан Арье», — гласила бумага. Но, главное, телефон был.  

«Надеюсь, русский язык он понимает?» — вцепилась я в руль в ожидании ответа. Уж больно буржуинское имя.

— Алло! Здравствуйте! Это курьер, — затараторила, когда трубку наконец сняли. — Я у ворот и…

— Проезжайте, — строгим низким мужским голосом ответила трубка.

Не произнеся ни единого лишнего звука, абонент отключился.

Ворота, громыхая механизмом, медленно поползли в стороны.

Сказочный лес, по обе стороны от дороги поражал воображение. Ровные, как по струнке, тянулись ввысь деревья. Подстриженные кустарники, в хаотичном беспорядке, явно выверенном рукой дизайнера, росли небольшими группами. Трава в приглушённом вечернем свете казалась мягким ковром.

И дом, что неожиданно вывернул парадным фасадом среди расступившегося буйства зелени, тоже не разочаровал. Хотя в волшебном лесу я скорее предпочла бы увидеть поросший мхом и плющом замок, а не современный особняк, но это приземистое двухэтажное сооружение из камня и стекла, в каждом из огромных окон которого отражалось уходящее за горизонт солнце, казалось не менее загадочным, чем какое-нибудь старинное французское шато.

Невысокий навес у входа опирался на ряд колонн. Без труда проскочив между крайними, я припарковала Джима, как я звала свой маленький джип Сузуки, рядом с автомобилем, на котором впору или траурные услуги оказывать, или президента возить.

Коробка, что всю дорогу простояла на пассажирском сиденье, неожиданно оказалась тяжелее, чем я думала. Но до финишной прямой оставались считанные метры и минуты. Поэтому, прижав к картонному верху накладную подбородком, я побежала по направлению к раздвижным стеклянным дверям.

Под картонным кожухом скрипел пенопласт термоконтейнера. Складывалось стойкое ощущение, что внутри коробки жидкость — так характерно перемещалась в руках её тяжесть. Но в принципе было всё равно. У меня задание доставить груз не позднее чем через час от вручения, и я с ним справилась.

— Здравствуйте! Куда поставить? — буквально влетела я в дом. И, конечно, тут же была наказана за суету — споткнулась на пороге о коврик. Едва не выронила ношу, но к счастью, удержала. Не успела поймать только улетевшую накладную.

— Уже неважно, — прозвучал откуда-то сверху ледяной голос.

— В каком смысле? — опустила я коробку прямо на глянцевый мраморный пол у ног и задрала голову вверх.

Там на высоте лестницы и стоял тот, кому принадлежал голос. Чёрный костюм, чёрная водолазка, чёрные как смоль густые волосы, зачёсанные назад. И глаза, что казались такими же чёрными, как и всё остальное, сверлили меня взглядом тёмным и глубоким, как два бездонных омута. В этом царстве света, стекла и тёплого мрамора он казался не хозяином, а его зловещей тенью, пугающей, безликой и мрачной.  

Засунув руки в карманы, мужчина, которому одинаково можно было дать и тридцать, и сорок пять лет, не смотрел — давил. Как давит покачивающийся на краю обрыва валун на путника, стоящего под ним на узкой тропке. Или грозовая туча, что лезвием уже рассёк зигзаг молнии, а не успевших спрятаться прохожих вот-вот оглушит раскат грома.

Таким взглядом убивают.

Желание бежать было сильнее меня. Но он, чёрт побери, ответил.  

— Я никому не позволяю сюда входить без моего разрешения. Вы должны были дождаться снаружи.

— Простите, торопилась, — беспомощно оглянулась я. 

— И напрасно. Вы всё равно опоздали, — резанул воздух его низкий сильный голос, словно из динамика ударили басы.

— Нет, я успела вовремя, — уверенно покачала я головой. — Но, конечно, опоздала бы, если бы ждала вас на улице.

Он удивлённо приподнял бровь, рассматривая меня как ничтожную козявку. Нет, как мокрое место, что останется от этой козявки, когда он спустится. И, мягко пружиня, стал спускаться, так и не вытаскивая рук из карманов.  

Отчаянно скрывая страх, я кинулась за улетевшей накладной и, глянув в неё — Чёрт! А ведь и правда написано «ждать у входной двери», — сверилась с часами на стене.

— Успела точно в срок, — развернула к нему лист, уперев палец в то место, где было указано время получения посылки.

— Не надо тыкать мне в нос этими бумажками, — высокомерно дёрнул он головой. — Раньше надо было смотреть. А сейчас я решаю получено отправление в срок или нет, раз вы нарушили условия доставки. И я за это не заплачу.

— Ах вот как! — зло фыркнула я. Так стало обидно, что хотелось вцепиться в его небритую рожу. Красивую, породистую, но от этого не менее противную.

Да что он себе возомнил!

Из-под густых бровей он сверлил меня ненавидящим ледяным взглядом. Словно я оскорбила его тем, что вошла. У него аж ноздри подрагивали, и верхняя губа приподнялась, словно того и гляди зарычит или покажет клыки.  

 — Хорошо. Как скажете, — присев перед ящиком, как учили, чтобы не сорвать спину, я снова подхватила его на руки. — Тогда свою посылку вы не получите.

Вот урод! Я отмотала больше восьмидесяти километров без остановок. Раз пять нарушила правила дорожного движения. Пожертвовала заправкой, туалетом, едой, встречей с отцом, лишь бы заработать эти грёбаные пять тысяч. А папа, между прочим, в хосписе. Для него каждый день, каждый час на счету. И для нас — каждая копейка. Мне ещё обратно тащиться. А он решил не платить! Скотина!

— Стоять! — он не рявкнул, скорее просто приказал тоном, которому невозможно было не подчиниться. Но я замешкалась лишь на долю секунды.

— Ага, щаз! Размечтался! — ворча себе под нос, я ткнулась в стеклянные двери, которые почему-то и не думали раздвигаться. И вздрогнула, когда в кармане трелью разразился будильник. — Вот теперь ровно час, как я получила посылку, — зло развернулась я и чуть не выронила коробку. Чёрной тенью хозяин особняка стоял так близко, что сердце ушло в пятки.

Аларм! Аларм! Сос! Сос! Тревога! Опасность! — орали все сигнальные системы моего организма, когда с тихим шорохом всё же разъехалась в стороны створки грёбаной двери.

 — Либо вы заплатите и распишетесь в получении, — обернулась я, спасаясь бегством, а точнее быстрым шагом, ещё делая вид, что всё держу под контролем. — Либо посылку не получите.