Вкус вечной ночи - страница 30

– Что вы наделали? – закричала девушка от бессильной боли в душе. – Ведь я же вам доверилась! Ведь вы же прививали мне все эти добродетели, которыми я хотела жить! Как вы, бессовестный, могли лишить меня чести во сне?!

– Не скажу, что это было трудно! – облизнув губы, очень гадко хихикнул священник. – Еще ведь в институте уже я давно к тебе присматривался, да только ты все скромницу из себя да недотрогу корчила!

– Но зачем? Зачем так со мной поступать? Да еще и в храме святом! Как же можно?!

– Ну а что добру пропадать? – развел руками наглый поп. – Тебе все равно помирать, а тут – хоть мне какая-то услада.

– Что значит помирать? – насторожилась Настя.

– Неужели ты и правда думала, что экзорцизм снова сделает тебя человеком? Наивное дитя. С носферату может быть лишь один разговор – осиновый кол в сердце, да на костер! И думается что-то мне, что очень скоро ты на нем окажешься!

– За что? Ведь я не сделала же ничего плохого! – закричала Настя. – Я мечтала быть фрейлиной при императоре. Да я же замуж мечтала выйти! И жизни я лишила только тех, кто это искренне заслуживал!

– Такой как ты не место среди людей! – поднявшись на ноги, наставительно сказал священник. – Я лично избавлю светлый мир от такой богомерзкой твари, как ты! Очень жаль, что ты проснулась слишком рано, и кончил я в тебя всего два раза! Один раз, третий, случайно мимо получился…

Только сейчас, присмотревшись к платью, Настя увидела, что испачкано оно теперь не только кровью, и даже взвыла от унижения и ярости.

– Да будь ты проклят, дьявол в рясе! – воскликнула девушка, понимая, что разум покидает ее.

– О нет, поганая нечисть клыкастая! Я не дьявол! Но все же скоро ты передашь от меня Белиалу привет!

Выставив перед собою крест, поп отважно пошел на Настю. Увы, он не знал, что кресты не так уж и губительны для вампиров, как писал о том аббат Кальме.

Закричав от раздирающей ее изнутри душевной боли, Настя стремительной молнией налетела на священника и как тростинку переломила его руку с крестом.

Поп закричал и понял, что надо бежать, но было поздно.

Швырнув священника об стену, Настя подхватила выпавший у того из недр рясы молитвенник и с силой вбила его в широко раскрытый рот от ужаса нечестивца.

Щеки святого отца сначала треснули, а потом разорвались, и окладистая борода его окрасилась кровью. Не обращая внимания на крики священника, осатаневшая девушка с остервенением продолжала вбивать ему святую книгу прямо в глотку, совершенно потеряв от горя все человеческое, что было ей присуще.

Поп как умел, пытался отбиваться от нее уцелевшей рукой, но пребывающая в ярости вампирша вывернула ее, словно окорочок у вареной курицы, и с диким воем вцепилась ему клыками в горло.

Священник орал, как революционный матрос на расстреле, но Настя вырвала ему гортань, и кровь нечестивого служителя церкви теперь двумя фонтами била ей прямо в лицо, орошая и без того уже оскверненное батюшкой свадебное платье невесты.

Прижавшись губами к зияющей ране, она неистово пила кровь человека, что совершенным над нею насилием в один краткий миг безжалостно разрушил в ней все хорошее, все грезы прошлого, а с ними – детские мечты. Священник бился в ее руках и пытался оттолкнуть, но недолго.

С остервенением свернув еще у живого батюшки голову, Настя схватила грузный, толстый труп, взвалила его на плечи и потащила наверх. Убийство священника ей показалось недостаточной местью, и надругательство над мертвецом она считала сейчас делом более чем необходимым.