Вкус вечной ночи - страница 36

– Тот самый, которого описывал в «Некрономиконе» Альхазред? – удивилась Настя. – Тот самый черный пожиратель душ, вбирающий в себя весь жар и свет, и никогда их не освобождающий?

После этих слов там, где должны быть у человека глаза, у мрачной тени зажглись серебристые звездочки, а Люцифер при этом самодовольно улыбнулся.

– Вижу – годы путешествий действительно пошли тебе на пользу, дитя мое. Не могу не отметить твое действительно незаурядное и любопытное образование.

– Благодарю, – слегка поклонилась древнему демону Настя.

Тот шок, что испытала она поначалу, оказавшись в царстве преисподней, постепенно начинал сходить на нет, и она все больше превращалась в ту женщину, какой была до своей гибели на земле: уверенную и чувственную, холодную и задумчивую, обворожительную принцессу ночи.

Несмотря на то что внешне ей по-прежнему было не более восемнадцати лет, один взгляд ее бездонных черных глаз мог покорить любое мужское сердце, разжечь в нем пламя и потом уйти, оставив за собой лишь пепелище.

– Итак, что ты будешь сегодня пить? – спросил Люцифер, сам между делом указывая тени на бурбон Jack Danie’ls.

– Текилу! – бросила Настя, грациозно усаживаясь на невысокий барный стул. – С кровью и серебряную, пожалуйста!

– Не в каждом баре найдется такой ингредиент! – оценил выбор демон, так и оставшись стоять, положив свои локти на столешницу. – Не в каждом, но только не в баре владыки преисподней. Ньярлатотеп, будь так добр, уважь леди первой.

По-прежнему не проронив ни слова, мрачная тень открыла бутылку холодной Olmeca, поставила перед Настей высокую стопку, обильно сдобренную по краям солью, и наполнил ее на две трети полученным из агавы напитком.

Ловко выхватив из-под бара древнего вида бутылку с замшелым стеклом, Ньярлатотеп откупорил ее, и ноздри девушки почувствовали, как по огромному залу разлился неповторимый и божественно дивный аромат свежевыжатой явно у девственника восхитительной «четверки».

«Четверкой» она и ей подобные именовали самую редкую в мире четвертую группу крови, и не имело значения, положительный у нее резус, или нет. Несмотря на чуточку разный вкус, что придавал крови резус-фактор, «четверка» во все времена оставалась «четверкой», и Настя любила ее больше всего на свете.

Наполнив стопку практически до краев, посланник хаоса украсил ее аппетитным кусочком лайма и подал сей шедевр оживившейся вампирше. Потом он так же быстро наполнил широкий хрустальный бокал ароматным бурбоном, приправил его льдом и поставил напиток перед задумавшимся о чем-то Люцифером.

– Благодарю за гостеприимство! – сказала Настя, поднимая текилу, словно обозначая тост.

– Всегда пожалуйста! – улыбнулся демон, стукнув легонько бокалом по стопке девушки, и со вкусом пригубив свой напиток.

Непередаваемо чарующе облизнув с края соль и с недвусмысленным намеком продемонстрировав свой влажный язычок, Настя одним глотком опрокинула текилу и поставила опустевшую стопку на стойку. Подцепив коготками кусочек лайма, девушка откусила от него половинку, а то, что осталось, эротично протянула Люциферу.

Ей все еще до дрожи в конечностях хотелось соблазнить демона, и мало что в настоящий момент могло бы сбить ее с намеченного пути.

Глядя вампирше в глаза, падший ангел принял угощение, не менее эротично облизнув потом пальчики девушки и даже обхватил один из них своим ртом.

Сделал он это настолько многообещающе и возбуждающе, что Настя снова почувствовала, как разум ее поплыл куда-то вдаль, оставляя в теле только плотские и граничащие с животными инстинктами сладострастные желания.