Александр Арсеньевич до самой кончины занимался общественной деятельностью и сохранил интерес к жизни, к мировым событиям, к появляющимся новинкам техники. Он выписывал несколько газет и журналов весьма и весьма либерального направления. Дедушка первым в губернии приобрел автомобиль, тогда еще большую редкость. Автомобиль походил скорее на тарантас, не имел верха, а руль у него был почти как у велосипеда. Это чудо техники выпускалось тогда американской фирмой «Олдсмобиль», а данная странная модель называлась «Дэш». С появлением более совершенных, комфортабельных и элегантных машин, дед ликвидировал старый автомобиль и приобрел «Бенц – 20/35 Фаэтон», казавшийся домочадцам верхом совершенства.
С изобретением фонографа Щеголев-старший тут же получил и эту новинку, причем, непосредственно от Эдисона, и гости записывали на восковой валик свои голоса, а потом слушали их, ахая и удивляясь. Вслед за фонографом в доме появился граммофон с огромной трубой и множеством пластинок. И граммофон и пластинки имели марку немецкой фирмы «Юлий Генрих Циммерман». Российским промышленникам такая чудодейственная механика была еще не по плечу.
Александр Арсеньевич Щеголев держал ухо востро в отношении прогресса, и после того как братья Люмьеры изобрели синематограф, в Песчаное, чуть ли не раньше Высочайшего Двора, доставили проекционный киноаппарат фирмы «Пате». В доме электричества еще не имелось, и аппарат приводился в движение ручкой, которая одновременно вращала динамо-машину, дающую свет. Фильмы проектировались на большой переносной полотняный экран, устанавливаемый в зале.
Домашний кинематограф очень нравился гостям и являлся для них всегда большой неожиданностью. На киносеансы по праздникам приглашали крестьян и ребятишек. Ребята просто немели, а порой пугались, когда на стене появлялись ожившие картины и творились всякие чудеса. Мужики украдкой крестились, но держались бодро и уверенно – и не такое видали! Эти демонстрации имели грандиозный успех и в гораздо большей степени, чем рачительное управление хозяйством, прибавляли уважения к Щеголевым у крутогорских крестьян.
Конечно, Щеголевы не могли обойтись без музыкальных инструментов, и кроме рояля, имелась фисгармония, а в последние годы жизни деда в зале появился еще орган-иолиан, так же носящий марку прославленной фирмы Циммермана.
Иолиан имел клавиатуру, похожую на органную, над которой возвышались оловянные трубы. Но можно было слушать и «механическую» музыку, закладывая в него бумажные валики со сложной перфорацией. При этом исполнителю требовалось только работать ногами, накачивая меха. Но никто не помнит, чтобы впоследствии, после смерти Александра Арсеньевича, из органа-иолиана прозвучало хотя бы одно полное механическое произведение. Обычно слышались только нестройные аккорды или отдельные свистки. Видно старый Щеголев любил органную музыку больше, чем родители Владика. А когда-то здесь давал концерты заезжий органист. Концертам вместе с гостями внимали Вольтер и Петр I, бюсты которых украшали зало. В дедовские времена парадное помещение видало широчайшие приемы.
У старого Щеголева был брат Аполлон, по рассказам непутевый и пустой человек, женатый на Евдокии Лазаревне, в молодости блиставшей красотой. Но красота не помогла удержать непутевого мужа, и с горя, от несчастливой жизни Евдокия Лазаревна однажды попыталась отравиться. Ее спасли, но она… облысела. С тех пор несчастная жена носила парик с валиком впереди и с большим пучком на макушке.
