Наконец отец, пытаясь отвлечь меня, нанял волшебника, чтобы тот меня обучал. Это был надменный молодой джагала, которого я терпеть не мог и который меня не любил, но чему-то он меня учил и чему-то я у него учился. Я ненавижу саму мысль о том, сколько это стоило моему отцу. Мне было интересно, и чему-то я научился, но был не настолько прилежен, как мог бы быть. Собственно, я, видимо, сам внушал себе, что мне это не нравится. Но, с другой стороны, близость к деду доставляла мне намного большее удовольствие, чем забавные вспыхивающие огоньки, которые я вызывал у себя на ладони.
Это продолжалось некоторое время, собственно, до смерти отца. Дед начал учить меня фехтованию на шпагах в восточном стиле – одной рукой, в боковой стойке. Когда отец узнал об этом, он нанял учителя-драгаэрянина, чтобы тот показал мне приемы владения мечом и кинжалом. Из этого ничего не вышло, поскольку мне не хватало сил даже для учебного драгаэрского меча.
Забавно, но я подозреваю: если бы отец когда-либо сказал Нойш-па, чтобы он прекратил меня учить, тот так бы и сделал. Но отец никогда этого не говорил, он лишь сердился и иногда жаловался. Думаю, он настолько был убежден в том, что все драгаэрское лучше всего восточного, что ожидал от меня того же.
Бедный глупец.
* * *
Сетра Лавоуд внимательно разглядывала пол, и на лице у нее было выражение, какое бывает у меня, когда я пытаюсь придумать, как бы поделикатнее что-либо сказать. Потом она кивнула почти незаметно и подняла голову.
– Ты знаешь разницу между волшебником и магом?
– Думаю, да, – сказал я.
– Немногие в состоянии достичь совершенства в магии, некромантии и других дисциплинах, эффективно их комбинируя. Большинство магов принадлежат к Дому Атиры или Дзура. Лораан – атира.
– Как его зовут?
– Лораан.
– Никогда о нем не слышал.
– И не должен был. Собственно, он не совершил ничего выдающегося. Он занимается исследованиями в области магии, как и большинство магов из Дома Атиры. Если это имеет для тебя какое-то значение, он открыл средство, с помощью которого последние мысли умирающего могут быть временно сохранены в виде флюидов. Он пытался найти более надежный способ общения с умершими при помощи…
После нескольких минут блужданий в описаниях странного волшебства, которое мне никогда не потребовалось бы, я прервал ее:
– Прекрасно. Скажем так, он хорошо знает свое дело. Чего ты хочешь от меня?
Она слегка улыбнулась. Ее губы были очень тонкими и бледными.
– У него есть некий жезл или посох. В нем содержится душа существа, которое не является ни живым, ни мертвым, которое не в состоянии достичь Долины Ожидающих Душ, не в состоянии достичь Дорог мертвых, не в состоянии…
– Прекрасно, – сказал я. – Жезл, а внутри него душа. Продолжай.
Морролан пошевелился, и я заметил, как двигается его челюсть. Он пристально смотрел на меня, но, полагаю, сдерживал себя. Впервые я понял, что действительно зачем-то очень им нужен.
– Мы много раз с ним говорили, – сказала Сетра, – однако он полон решимости держать эту душу в плену. Она для него – источник информации, а его работа – это все, что его интересует. Он завладел ею вскоре после Междуцарствия[11], и не в его интересах с ней расставаться. Мы пытаемся его убедить продать или обменять ее уже несколько недель, как только нам стало известно ее местонахождение. Мы ищем ее уже более двухсот лет.
Я начал представлять себе общую картину, и мне это вовсе не понравилось. Однако я сказал:
