– Привет! Как ты? – мамуся засунула нос в его комнату… – Что получил?
– Привет, ма! – мяукнул Вова. – А я… в кухне пол помыл!
Мама пригляделась повнимательнее – сынуля, примружив хитренько глазки, смотрел на нее.
– Опять дневник красный, поросенок? – спросила. – Твой дневник разукрашен ярче, чем мои губы!
– Ну, ма-ам! – заныл сын. – Я просто спросил у Погосянчика, где он взял этот брелок! А еще я написал Дашке… Так, она мне не ответила, коза!!! Красавица, тоже мне… А я – еще раз ей написал! А она…
– Конечно, на уроке! Боже мой! – в который раз возвела многострадальная мать глаза к небу.
– Мам, ты че, того? Не могу же я подойти к ней, при всех – на перемене! Я же не больной…. – укоризненно выговаривал ей сынуля. – Эти ж кони, – очевидно, он имел ввиду своих одноклассников, – оборжутся!
– Но-но!!! Не хами мамсику, поросятина! – огрызалась Элла Павловна (или почти пыталась огрызаться!) – Во-первых, не решай свои личные дела на уроках – я же не кручу романы на работе!
– Ты вообще не с тем чуваком роман закрутила… – продолжал комментировать ее воспитательные речи Влад.
– Во-вторых, – Элла Павловна в это время уже начинала считать до пятисот десяти, чтобы успокоиться, – не зли преподавателей! Тебе и так за поведение твое несносное оценки снижают! Ты же мешаешь учителям выполнять свою работу! Мне бы тоже не понравилось, если бы малолетний попрыгун….
– Хорошо, хоть не стрекозел, мам! Респект тебе и уважуха! – ерничал ее грамотный отпрыск.
– Я сейчас укушу кого-то за попец… – прошипел мамсик. – Так, вот, – помолчала. – А! Все ты понимаешь! Ты же испортишь себе аттестат, балбесина!
– Я тоже тебя люблю, мамусь… – проходя мимо, Володя чмокнул ее в макушку. – Я пойду в ванной поприбираюсь, чтоб почувствовать себя наказанным… Ты же этого хотела? – крикнул ей уже из ванной комнаты.
Она сидела на диване.
У нее – прекрасный сын Владислав-Владимир, все замечательно, но…
Почему, иногда, она чувствует себя – ЕГО ДОЧЕРЬЮ?..
Она – еще не ищет ответы, но это – ответ:
Волшебные дети не желают приспосабливаться. Они не ищут обходных путей, не копируют родительские схемы поведения, признают только равноценную модель общения. Вам не удастся наказать их…
– И что мы, принц Уэльский, разыскиваем в своей тарелке? – она ехидничала.
Накормить этого ребенка возможно было, только введя его в транс – оплеухой!
Но, это – в мечтах…
– Ты почему не ешь?
Ребенок внимательно принялся обозревать многострадальную тарелку. Наконец поднял глаза.
– Я – ем, – заявил он.
Ее начинало телипать…
– И где это: «я – ем»? Покажи мне, пожалуйста!
– Я – сижу рядом с тобой, за этим кухонным столом, – монотонно рассказывал ей – как недоразвитой! – и ужинаю…
Она закрыла глаза. Иногда – он доводил ее до сказу…
Пятьсот десять, пятьсот девять, пятьсот восемь, пятьсот семь, пятьсот шесть…
– Владюся, если ты не будешь есть, твой организм не получит энергию из пищи. Ты не вырастешь, у тебя не будет сил даже на самые маленькие физические нагрузки, котенок! – воскликнула, взывая к его благоразумию.
Подросток, в течение некоторого времени изучал содержимое своей тарелки: аккуратненько выложенные им нелюбимые кусочки лука – по ободку посудины, нещадно измученную, разломанную, местами раздавленную вилкой, котлету, хлебную вазочку с нетронутыми кусками хлеба…
– В этой пище не может быть энергии, – вздохнул. – Тебя обманули, мам…
– Ма-ам! – позвал.
