Владимир Ост - страница 62

– В репортерском кадре должны быть люди и движение.

– Вот будут тебе люди двигаться.

…Внутри Спасской башни царила приятная прохлада.

Наводничий быстро поднимался по каменной лестнице. Она была настолько крута, что туфли впереди идущего часовщика мелькали у самого лица Василия.

– Как прохладно-то здесь, Александр Карлович, – остановившись и задрав голову, обратился к своему проводнику Василий, – не то, что на улице.

– В Кремле стены толстые.

– Кому как.

– Чего? – не останавливаясь, спросил часовщик.

– Да это я так, ничего.

Александр Карлович, одетый поверх обычной одежды в синий халат, проворно вскидывал ноги на высокие средневековые ступени, с каждым шагом взмывая, взмывая, взмывая. Наводничий со словами (себе под нос) «Во прет старикан» пустился за ним.

Наконец они добрались до помещения, где обитало время России.

– Здесь надо бы, – тяжело дыша, сказал Василий, – лифт сделать.

– Мы привыкли, – сказал Александр Карлович, погладив себя по коротко стриженной седой голове, и поздоровался с тремя другими часовщиками, помоложе, которые с гаечными ключами и масленками в руках уже лазали по металлическим лестницам и балкам, смонтированным вокруг часового механизма.

Наводничий, глянув на устройство часов Спасской башни, с восхищением сказал:

– Понятненько.

Зрелище было действительно замечательное. Один маятник – в полтора человеческих роста. Рядом с огромными шестернями, колесами и рычагами Василий почувствовал себя муравьем в бабушкином механическом будильнике. Впрочем, это не помешало ему моментально оценить фотографическую ценность того факта, что многие части механизма были выкрашены в яркие цвета – красный, синий и желтый. Наводничий несколько секунд подумал и решил, что это, видимо, было сделано для удобства работы наладчиков, чтобы было видно, куда какой рычаг внутри механизма тянется. Плюс краска, конечно, защищала металл от коррозии. Но какая Василию была разница, зачем государственной важности механизм превратили в детскую книжку-раскраску? Главное – фотографии получатся что надо! Кроме того, Наводничий отметил про себя, что стены и высоченный потолок машинного зала были побелены. Это тоже хорошо для съемки: вспышка будет мягко раздавать свет во все стороны.

Василий взялся за камеру. Он успел отснять целую пленку, когда неожиданно услышал крик одного из наладчиков:

– Поберегись: время!

Часовщики, которые возились с механизмом, отскочили в стороны как ужаленные.

Некоторые колеса, шестерни и валы часов вдруг закрутились с утроенной скоростью.

– Скорей наверх, на колокольню, – сказал Александр Карлович. – Там эффект будет лучше. Сейчас начнется.

Наводничий, смутно догадываясь, о каком эффекте говорит Александр Карлович, последовал за ним.

Они быстро двинулись по винтовой лестнице.

Вот и люк, ведущий на колокольную площадку. Василий успел лишь по пояс высунуться из проема в каменном полу звонницы, и тут действительно началось. Колокола (наиболее внушительный и сановитый был подвешен под куполом, остальные – в арочных окнах) выдали с детства знакомый мотив. Но как! Даже заткнув уши пальцами, Наводничий получил жуткую, невообразимую встряску.

По окончании мелодии он уселся на край люка и с кислой миной оглядел висящие вокруг него колокола, которые все еще источали последние ноты.

– Система «Dolby surround»? – крикнул оглушенный фотограф.

Лицо часовщика осветилось улыбкой радушного хозяина, сумевшего угодить гостю.