В опубликованной в 1926 году книге А.И. Скобенникова «Во Владимирской каторжной тюрьме» описывается тогдашний тюремный быт: «Режим был сравнительно свободный. Прогулки делались всеми камерами вместе два раза в день по часу. Была с волей установлена почта, почти каждый день в тюрьму приводили новенького, от которого мы узнавали о ходе подпольной работы».
В то время во Владимирской каторжной тюрьме содержался приговоренный к смертной казни студент политехнического института Михаил Васильевич Фрунзе – партийная кличка Арсений. Он и его подельник Гусев были арестованы за участие в нападении на чина полиции при исполнении своих обязанностей и были приговорены к смертной казни. За полтора года было четыре разбора его дела, три раза он был приговорен к смертной казни. Но на четвертый раз приговор заменили каторгой.
Из письма военного прокурора Московского военно-окружного суда от 13 октября 1910 года за № 169 начальнику Владимирской тюрьмы: «Сего числа мною отправлен прокурору Владимирского окружного суда приговор по делу о Михаиле Фрунзе и Павлу Гусеву, коим смертная казнь заменена каторгой: Гусеву на 8 лет, а Фрунзе на 6 лет. Сообщая о сем, считаю необходимым присовокупить, что, ввиду некоторых сведений, представляется целесообразным особое наблюдение за тем, чтобы Фрунзе тем или другим способом не совершил побега или не обменялся именами при какой-либо пересылке из одной тюрьмы в другую».
Предупреждение об особом наблюдении имело под собой серьезные основания. В 1907 году была предпринята попытка организовать побег Фрунзе и Растопчина из «Польского корпуса». «…На воле подготовлял побег картузник Кукушкин, любитель выпить и попавший в тюрьму как содействующий. Он за выпивкой должен был склонить надзирателя к соучастию в побеге. Вести от Кукушкина были хорошие, – назначен был вечер побега. План побега был такой: когда все будет готово, то разобрать кирпичи около трубы недолго, с тем чтобы Фрунзе мог пробраться в нашу камеру. Отсюда через окно беглецы должны были спуститься во двор, а надзиратель должен был притвориться спящим. Дальше оставалось забраться по крышам на цейхгауз, а там через забор – к кладбищу. Решетка была надпилена настолько, что можно было отогнуть прут. На кладбище дожидался Кукушкин. Надзиратель в известный час должен был дать знак, что можно начинать, но в последний момент он струсил и ожидаемого знака не дал».
Отбыв каторгу, Михаил Фрунзе бежал из ссылки и впоследствии стал крупным советским военачальником.
В начале лета 1907 года был вынесен первый во Владимире смертный приговор иваново-вознесенскому боевику – рабочему Башмакову. В упоминаемой выше книге А.И. Скобенникова описывается этой случай: «Перед сидящими товарищами встал вопрос: можно ли подать в этом случае прошение царю о помиловании? Кадет Иванов все время уговаривал Башмакова подать такое прошение. Остальные товарищи стремились поддержать у товарища стойкость духа до последнего момента. Ждали по ночам, когда поведут его из камеры, которая была на втором этаже “польского” корпуса (с выходом на лестницу и окном на центральный двор), с тем чтобы во всех камерах ночью демонстративно запеть. Об этом сговорились и с каторжанским корпусом. В ту ночь, когда ждали, его не взяли, а спустя два дня только несколько товарищей проснулись от звяканья ключей, услышали звон кандалов и последний крик Башмакова: “Прощайте, товарищи…”
