Девушка уже была ни жива, ни мертва, когда он добивал её каменным членом на постели, надеясь, всё–таки, что она взмолится о пощаде.
– Попроси остановиться. Скажи, что подчинишься.
Она устало слабо мотнула головой.
– Тогда терпи, – он специально сдерживал себя от апогея и насиловал как можно дольше. Пленница закрыла глаза и перестала двигаться. Ворон оргазмировал, встал, выпил вина из графина в виде головы монстра, стоящего на маленьком деревянном столике из тёмного дуба и, накинув длинных алый халат, открыл дверь.
– Вугор, принеси вина и мяса, – крикнул в коридор. Подручный вошёл спустя пару минут с подносом, наполненным всякой снедью и новым графином с вином.
Он мимолётно кинул взгляд на голую пленницу, без сознания распластанную на постели, на внутренней стороне бёдер запеклась девственная кровь.
Роланд заметил его короткий интерес.
– Хороша, ты молодец, что показал мне её.
– Она жива?
– Да, потеряла сознание, хотя какая разница. Забери и передай моим служанкам, пусть позаботятся. Выживет, отлично, буду ещё долго выпускать пар с ней. Дырка что надо, пока только одну попробовал. Я хочу её ещё туда же. Только если она найдёт способ лишить себя жизни, спущу шкуру со всех.
Вугор сгрёб орлицу и, взяв на руки, понёс из покоев.
– Как передать слугам, к ней относиться?
– Достойно, всё–таки она не солдатская шлюха, а моя наложница и благородных кровей.
Орлица всё ещё пребывала без сознания. Владыка подошёл, провёл пальцами по пышной груди, зажимая сосок. – Она так брыкалась, что не дала мне даже поласкать эту красоту. Я хочу войти ей в рот, – его пальцы перешли на пухлые губы.
– Роланд, вы получите её всю. Я сразу понял, что она предназначена вам, как только увидел.
Владыка снял перстень с мизинца и протянул подручному.
– Это тебе за неё.
– Зачем? Я умею предугадывать ваши желания, и вы не только мой повелитель, но и друг, наставник.
В глазах сурового ворона мелькнула сердечность к верному подручному, с которым они выросли вместе как братья.
Вугор заметил это и улыбнулся, обнажая великолепные белые зубы.
Роланд сам взял его левую руку, несмотря на то, что тот держал пленницу, и надел на мизинец перстень.
– Ты заслуживаешь большего, мой верный товарищ по оружию, а девка хоть и красива, как богиня, но всего лишь очередной бальзам для моей израненной души.
Вугор склонил голову.
– Я за вас разорву любого орла.
Владыка потрепал его по щеке.
– Иди, пусть её осмотрят, вымоют, накормят и оденут в одежду моей наложницы.
– С каким цветом вышивки?
(Цвет вышивки отличал наложниц по рангу).
– Чёрной.
– У вас за двести лет никогда ещё не было наложницы такого ранга, все только с белой.
– Эта будет первой. Такой, как она и, правда, ещё не было в моей жизни. Что–то в ней есть… иное, сильно отличающее её от всех женщин и это не совершенное тело, а то, что я не могу пока объяснить. Сила духа, несмотря на весь ужас, который она увидела и знала, что её ждёт в моих покоях, она всё же боролась до последнего, кусалась и царапалась. Сколько я перенасиловал девок, ни одна так долго не защищалась.
Вугор вышел, размышляя над словами владыки. «Может, эта девочка сможет растопить лёд его души? Несчастный брошенный всеми ребёнок, научившийся уже в детстве защищать себя и всё воронье государство, не подчинившийся ни одному опекуну. Сильный и жестокий воин. Наш Бог».
Роланд подошёл к окну. Дунул сильный ветер, и его густые волосы на миг поднялись, опять создавая вид некого тёмного бога, прекрасного в своей смертельной для врага красоте. Тонкие пальцы опустились на каменный подоконник.
