Власть и прогресс - страница 14

И такое происходит не только в авторитарных государствах. В 2018 году основатель и директор Facebook[2] Марк Цукерберг объявил: алгоритмы работы его соцсети будут модифицированы так, чтобы облегчить пользователям «значимое социальное взаимодействие». На практике это означало, что платформа приоритизирует в новостной ленте посты от других пользователей, в первую очередь от родных и друзей, и пессимизирует выдачу постов от новостных агентств и известных брендов. Цель этих изменений состояла в том, чтобы увеличить вовлеченность пользователей, ведь люди с бо́льшим интересом читают и чаще «лайкают» посты своих знакомых. Основным последствием стало то, что пользователи начали больше времени проводить в Facebook с последующим обвальным распространением фейковых новостей и ростом политической поляризации: необъективные и попросту лживые посты теперь стремительно распространялись от одного пользователя к другому. Эта перемена повлияла не только на почти 2,5 миллиарда пользователей платформы – политические последствия этого сказались еще на миллиардах людей, не присутствующих в Facebook. А кто принял решение? Сам Цукерберг, главный исполнительный директор компании Шерил Сэндберг и еще несколько лиц из топ-менеджмента. Никто не посоветовался ни с пользователями платформы, ни с гражданами пострадавших от этого стран.

Что стояло за решениями китайской Коммунистической партии и Facebook? Ни в том, ни в другом случае они не были продиктованы принципами науки и техники. Не были они и очевидными следующими шагами на каком-то логически неизбежном пути прогресса. В обоих случаях мы видим разрушительную роль своекорыстных интересов – желания заткнуть рот оппозиции или повысить доходы от рекламы. Центральное место занимает взгляд руководства страны/компании на то, как должно быть организовано сообщество и чему в нем следует отдавать приоритет. Но еще важнее то, как высокие технологии используются для контроля: над политическими взглядами населения в случае Китая и над общественной активностью людей и информацией о них – в случае Facebook.

Вот что упустил Фрэнсис Бэкон и понял Г. Дж. Уэллс, имея преимущество в 275 лет истории человечества: технологии – это власть не только над природой, но и над собратьями-людьми. Дело не только в том, что от внедрения технических новинок одни выигрывают больше, чем другие. Речь о более фундаментальном принципе: различные способы организации производства обогащают и наделяют властью одних, ввергая в нищету и лишая власти других.

Эти соображения столь же важны для направления научно-технического поиска и в других сферах. Управленцы и владельцы бизнесов зачастую стремятся увеличить автоматизацию и усилить надзор, поскольку это позволяет им увеличить контроль над производством продукции, сэкономить на зарплатах и ослабить рабочее движение. Эта их потребность преобразуется в стимуляцию ученых и требование от них искать новые пути автоматизации и надзора – даже если развитие других технологий, не столь враждебных работникам, скорее поможет повысить производительность и найти путь к общему процветанию.

И в этих случаях общество может стать заложником видения, сформированного представителями власти и отвечающего их интересам. Подобное видение помогает лидерам в области бизнеса и высоких технологий осуществлять планы, делающие их еще богаче, влиятельнее, могущественнее. Элиты могут убеждать себя: что хорошо для них – хорошо и для общего блага. Могут даже прийти к мысли, что на благородном пути прогресса оправданы любые жертвы – особенно если высокую цену платят молчаливые и незаметные члены общества. Вдохновляемые таким эгоистичным видением, лидеры отрицают, что существует множество путей развития, имеющих очень разные последствия. Могут даже оскорбиться, если указать им на альтернативы.