Власть и прогресс - страница 7

Когда автомобильная компания внедряет новую модель автомобиля, как делали в первой половине XX века Ford и General Motors, как правило, это повышает спрос на автомобили компании; при этом возрастают и прибыль от каждого работника, и предельная производительность. Чтобы обеспечить дополнительный спрос, компании требуются дополнительные работники – например, сварщики и красильщики, – и она готова при необходимости больше им платить. А теперь посмотрим, что произойдет, если вместо этого автопроизводитель установит у себя на заводе промышленных роботов. Большинство задач по сварке и окраске могут выполнять роботы – и выходит у них дешевле, чем когда ту же работу выполняют люди. В результате средняя производительность компании значительно возрастает, однако потребность в живых сварщиках и красильщиках снижается.

Чтобы различие между средней и предельной производительностью стало нам еще понятнее, рассмотрим известное шутливое предсказание:

«В будущем на заводе будут работать лишь двое сотрудников – человек и собака. Задача человека – кормить собаку, задача собаки – не подпускать человека к оборудованию».

Этот воображаемый завод может производить немало продукции, так что его средняя производительность – выработка, поделенная на одного сотрудника (человека), – будет очень высока. Однако предельная производительность работника здесь ничтожна: единственный сотрудник занят лишь кормлением собаки, и подразумевается, что человек с собакой спокойно могут пойти погулять – выработка от этого не снизится. Если улучшить оборудование на этом заводе, выработка повысится; но вряд ли стоит ожидать, что владельцы завода поспешат нанимать новых сотрудников с собаками – или повышать зарплату уже нанятому.

Многие новые технологии, в том числе промышленные роботы, расширяют набор задач, выполняемых машинами и алгоритмами, – и оставляют без работы людей, выполнявших эти задачи раньше. Автоматизация повышает среднюю производительность, но не повышает, а часто даже снижает предельную производительность работника.

Именно автоматизация беспокоила Кейнса; он писал о ней в начале XX века, так что проблема отнюдь не нова. Многие прославленные изобретения раннего периода британской индустриальной революции были направлены именно на то, чтобы заменить труд живых ремесленников прядильными и ткацкими станками.

Что верно для автоматизации, то верно и для многих сторон глобализации. В последние несколько десятилетий серьезные прорывы в системах связи и логистике привели к массовому выводу производства за рубеж; такие задачи, как сборка или клиентское обслуживание, теперь зачастую выполняются в других странах, где труд дешевле. Вывод производства за рубеж снижает расходы и увеличивает прибыль таких компаний, как Apple, чья продукция состоит из деталей, производимых по всему миру, а сборка почти полностью осуществляется в Азии. Работники, которые привыкли выполнять эти задачи дома, теперь остались без работы. Никакого «прицепного вагона» глобализация за собой не повлекла.

Автоматизация и вывод производства за рубеж повысили производительность, многократно увеличили прибыль корпораций, но не принесли ничего даже отдаленно похожего на общее процветание. А ведь это не единственные возможности увеличить экономическую эффективность. Существует – и существовало на протяжении истории – множество способов повысить выработку. И сейчас, наряду с автоматизацией и выводом за рубеж, есть инновации, повышающие личный вклад работника в производительность. Например, новое программное обеспечение, облегчающее работу автомобильных механиков и позволяющее достичь большей точности в работе, увеличивает предельную производительность работника. Это совсем не то же самое, что установить в цехах промышленных роботов и заменить ими людей.