— Может, ищешь себе здорового мужика, не напичканного таблетками? — предполагает другой.
Тянет ко мне руку, и я замечаю на ней когти, как у хищной птицы. Тоже мутант, но это не повод к панибратству. Он пытается обхватить мой подбородок, но зубы мои лязгают так звонко, что он тотчас отдергивает руку. Я бы укусила, да больно ладонь у него грязная. Да и сам он воняет, точно шелудивый пес.
— Девочка хочет попасть за стену, — произносит рыжий, взглядом спрашивая у помощников одобрения.
— А платить чем будет? — спрашивает тот же, с когтистыми руками. Осматривает мою грудь и облизывается так, точно увидел спелый плод.
Под его взглядом мне становится не по себе. Кулаки непроизвольно сжимаются, тело вдруг становится пружинистым, чувствуется каждая мышца. Я непроизвольно встаю в боевую стойку, готовая отразить нападение. Сдается, мне приходится совершать подобное не впервой.
— Ишь ты, какая фифа! — хвалит третий помощник с усами, точно у сома, и таким же широким рыбьим ртом. — Ща разложим тебя на четверых прямо тут, на крыше, да трахнем. А будешь сопротивляться, вернем обратно в «Лазурит», чтоб не повадно было спасителям отказывать.
«Спаситель» с когтистыми руками подбоченивается и усмехается. Знают, гады, на что давить. Нет уж, в белоснежную келью «Лазурита» я больше не вернусь. Но и становиться добычей насильников не собираюсь.
— Скорее я тресну тебя по башке босой пяткой, а потом засуну твой же сапог в грязный рот твоего товарища! — угрожаю я, распаляясь все сильнее.
Чувствую: драки не избежать.
Когтистый рыпается, но рыжий Полех, точно котенка, ловит его за шкирку и поднимает над крышей.
— Оставьте девчонку в покое! — Его зычный бас оглашает окрестности.
— С чего бы вдруг? — дерзко интересуется когтистый.
— Я так сказал! — объявляет Полех. — Уж больно на мою дочку похожа. Та не прожила и часа, а родилась с такими же волосами. Сделаем, как она просит.
Под строгим и непреклонным взглядом рыжего остальные «спасители» сдуваются как порванные футбольные мячики. Меня обривают налысо, а после прячут в грузовом отсеке, заставив ящиками и накрыв сверху куском брезента. Становится душно и жарко, но это малая плата за свободу. Так же как и ноющая макушка.
Как жаль, что именно сегодня мои волосы решили «не кусаться» и позволили себя сбрить. Вот бы помощничков разок долбануло током! Убить бы не убило, даже не покалечило, но принесло бы мне чувство удовлетворения.
Рычит двигатель, с шумом раскручиваются лопасти вертолета. Мы поднимаемся. Все трясется и гудит, мне закладывает уши. От жары и духоты горло пересыхает, но никто и не подумал дать мне с собой хотя бы воды.
От изнеможения я вскоре засыпаю.
А открыв глаза, понимаю: полет закончен. Меня больше не трясет, а из щелей грузового отсека тянет прохладой. «Неужели нас остановили?» — приходит в голову предательская мысль?
А если проверка? Вдруг в «Лазурите» уже поняли, что я сбежала, и подняли тревогу?
Съеживаюсь под брезентом, поджав под себя колени. Дрожу, хотя мне ужасно жарко. Дверь грузового отсека отъезжает в сторону, и до меня доносится грохот чьих-то тяжелых шагов. Обутые в сапоги ноги останавливаются возле меня — я вижу их сквозь небольшую прореху в брезенте. Перестаю дышать и окончательно цепенею.
Сильные руки приподнимают брезент. Отшвыривают подальше. Я приоткрываю один глаз и облегченно выдыхаю. Это Полех! Он стоит надо мной, уперев руки в бока, и улыбается. Значит, побег удался и я почти на свободе.
