– Удобно как устроился, – подняв кружку, он добавил: – Это я про Старика. Ты-то у него в любимчиках ходишь, да, Гёц?
– Одной рукой он даёт мне скачки, а другой повышает сборы со всех игр, – сухо отрезал Шульц, затем раскрыл учётную книгу на середине и подвинул её на середину стола. – Вот, полюбуйся, если не веришь.
Мюнцер смотреть не стал. Только отпил и вздохнул.
– Ах, ну надо же – не меня одного имеют! Ну, и кто же нам, сирым и убогим, поможет? Пойдём к этой твоей Лиге на поклон? Или, может, с утра попрёмся в собор вместе со старухами, у Единого защиты просить?
– А никто нам не поможет. Проблема наша – нам и разгребать. Пока Старик у руля, всё будет так, как он решил.
Великан молчал, задумчиво болтая пиво в кружке. Думал. Осторожничал. Наконец, прищурив глаз, медленно произнёс:
– Малыш Карл устал ждать?
– Карл? – Готфрид демонстративно фыркнул. – После утреннего ты думаешь, что он справедливость восстановит?
– Я думаю, – с хитрым заговорщическим видом Курт придвинулся к столу и многозначительно понизил тон, – когда папка врежет дуба, молокососу нас слушать, если он не хочет со Стефаном и другими быками носиться по всему Саду и каждую дыру пальцем затыкать.
– Ну, что же, Курт, план прекрасный, – похвалил Готфрид, качая головой, – Был бы, будь Карл алчным соплежуем. Придётся нам обойтись без него.
– Нам, значит?
– Это ведь не я глотку надрываю и болтаю всем, как несправедливо меня обдирают. Я предлагаю разобраться самим. У меня в банде всего шестнадцать человек, так что сам я бы не управился. Но раз уж и тебя припекло…
Отставив пиво в сторонку, Курт задумался, глядя поверх головы хозяина и барабаня пальцами по столу. Обдумывает, собака, не будет ли выгоднее откланяться и побежать к Даголо на поклон с доносом.
Если утренние затрещины не оказались чересчур сильными – а Гёц всё же умел соизмерять удары, – должен бы смекнуть, что он чуть ли не последний, кому Старик поверит.
– Бесплатно мы за тебя шею подставлять не будем, – медленно прогудел он наконец.
– Я плачу аккуратнее, чем любой герцог.
– Моя цена – моя винокурня. Вся. Больше никаких поборов, и я сам выбираю, кому сколько продаю, ага?
– Справедливо, – кивнув, делец поднялся из-за стола, сплюнул в ладонь и протянул её самогонщику. – Я тебе шепну, когда пора будет действовать.
Неторопливо, чтобы не тревожить ноющие рёбра, Курт встал на ноги, нависнув над столом и Готфридом, и пожал руку, свалившую его с ног двенадцать часов назад. Глядя в серьёзное лицо заговорщика, он добавил с кривой усмешкой:
– Не сверли меня так глазами, гауптманн. Знаю я, проболтаюсь – спалишь меня нахер вместе с винокурней. Я и не думал трепаться. Да и кто поверит старому вздорному горлопану? Служба за колотушки, скажи тоже!
