Такое было впервые, чтобы сон не реагировал на ее попытки, не сопротивлялся, а просто игнорировал. Тогда она решила всей оставшейся силой атаковать пространство:
– ПРОСНИСЬ! – ее голос разрушал все вокруг, огромной волной, словно сверхновая в момент своего рождения, он пронзал, расщепляя ментальную материю. Звуки, с которыми волна разносилась напоминала заключительную часть третьего концерта небезызвестного композитора Эгана Глитни.
Все резко померкло. Среди мглы начали проявляться очертания, чего-то еще более черного, чем окружающая тьма. Нечто сидело на троне, лишь глаза этого существа горели ярким белым светом.
– Занятно, но ничего удивительного. Давай немного подвинем накал событий, внесём искру так сказать, надеюсь, ты помнишь то, о чем мы говорили в прошлый раз?
– Стоп, кто ты? Ты владелец этого сна? Прошлый раз… Но я ничего не помню.
– Ясно… До встречи, Царица… – некто разверз слепящий полуовал предполагаемого рта.
– Нет, стой…
Все ее тело резко обдало холодом и сияниями..
Яркое солнце пробивалось сквозь занавески маленького больничного окна. Тело болело. Открыв глаза, Эзма посмотрела направо, там сидел седой, измученный временем мужчина, в котором она узнала своего отца.
– Очнулась. Наверное самое долгое из твоих погружений? – мистер Фэнт тоскливо улыбнулся.
– Да, и самое странное. Я никогда раньше с таким не сталкивалась. – несколько минут царило неловкое молчание, – Отвезешь меня д… – она запнулась, – мне нужно в поместье. Видимо, мне понадобятся дедушкины дневники.
– Все настолько необычно?
– Да… – девушка опустила голову.
– Ясно.
Уже к вечеру ее выписали из госпиталя, помимо небольших синяков, других физических травм не обнаружили. Они спустились к парковке и сели в отцовский автомобиль.
Всю поездку Фэнты не общались, Эзма не могла заставить себя посмотреть в глаза близкому человеку, которого когда-то бросила в тяжелый момент. Он понимал все, но это не могло облегчить ее состояние.
Подъезжая к дому, Эзма, на всякий случай, взглянула на часы отца, судя по ним и приблизительным подсчетам девушки, она пробыла в коме чуть менее двух дней. Хотя для нее, поток времени там ощущался иначе, гораздо более быстрым. Страшно представить, что происходило бы, продолжи она блуждать среди сновиденческих историй.
– Приехали. Ты останешься? Скоро стемнеет. Или… – мистер Фэнт явно сильно нервничал, хоть и не хотел показывать этого. Его руки, как и голос, дрожали. Он не поднимал на нее взгляд. – Дневники и прочие записи, связанные с мистером Томом, в моем кабинете. Я все принесу, подожди здесь. – он вышел из машины, захлопнув за собой.
После нескольких минут, устав от духоты, Эзма открыла дверцу и вступила на, ныне запретные для нее, земли предков. Она смотрела на сад, точнее на то, что от того осталось, на траву, ступени, здание, все было мрачнее, чем в ее воспоминаниях, будто бы кто-то, словно вурдалак, выпил яркость и жизнь из этого места.
Тихо, осторожно переступая по каменным плитам, боясь случайным шорохом спугнуть саму себя, девушка поднималась к вратам своего прошлого. Все было так, как это ей запомнилось тогда, но в то же время, слегка отличалось, чем-то незаметным и чужим. Ее пальцы прикоснулись к двери, глаза медленно поднимались от ладони к крупному стеклянному окну. Из-за шторы было заметно отцовское кресло, на столике стояли чашка недопитого чая и потухшая свеча. Видимо он сильно торопился, когда ему позвонили насчет дочери.
